— А мы-то здесь при чём? Мы же не местные!
— Принято решение никого из деревни не выпускать пока не закончится эпидемия, — пояснил Джефф, — не думаю, что для нас сделают исключение.
— Откуда ты это знаешь? — спросил Эндрю.
— Лиза, хозяйка постоялого двора, сообщила. Она как раз вернулась со схода, когда мы приехали.
— Едем назад. Оставаться здесь — значит умереть.
Джефф повернулся к возничим, которые только и ждали его сигнала. Он дал им знак рукой, и обоз тронулся. На окраине города их встретил высокий незнакомец с мушкетом в руке. Он встал на дороге, преграждая путь.
— Поворачивай обратно! — грозно произнёс он первому возничему.
Обоз остановился. Эндрю подошёл к незнакомцу:
— Послушай, добрый человек!
— Меня зовут Большой Боб! — сухо ответил тот.
— Послушай, Большой Боб! — снова обратился Эндрю, — Мы здесь люди случайные. И спешим покинуть вашу деревню, не успев даже шагу по ней ступить.
— Поворачивай обратно! — грозно повторил незнакомец.
Эндрю запустил руку в дорожную сумку и вынул из неё горсть золотых соверенов.
— Возьми, добрый человек! — протянул деньги Эндрю, — Сделай всего один шаг в сторону и будешь сытно жить до конца своих дней.
Большой Боб резко ударил Эндрю прикладом в лицо. Деньги золотым дождём разлетелись в стороны. Джефф бросился на помощь другу, но стрела, со свистом вылетевшая из темноты, вонзилась ему в бедро. Джефф упал рядом с окровавленным Эндрю.
— Сытно жить до конца своих дней, говоришь? — склонился над Эндрю Боб. — Голодная смерть в Име теперь уже никому не грозит. Отныне здесь правит бал другая леди.
Из темноты к обозу подошли ещё двое мужчин. У одного в руках был лук, у другого вилы.
У вас одна минута, чтобы развернуть обоз, — объявил тот, который держал в руке лук.
Эндрю встал с земли, вытирая кровь с лица. Возничий помог раненному в ногу Джеффу забраться на телегу. Эндрю махнул рукой, и телеги стали неуклюже разворачивать на разбитой просёлочной дороге.
Прошла неделя. Эндрю с командой коротали время в постоялом дворе. Лиза, молодая особа лет 20–25, приносила им еду и воду. Эндрю сдружился с ней. Они часто подолгу беседовали, сидя у очага и наблюдая, как голубоватые языки пламени обнимают короткие поленья. Беседовали обо всём — о том, как живёт богатый Лондон, о других городах и странах, где Эндрю сумел побывать за свою короткую жизнь, о людях, которые встречались ему на пути. Обо всём, кроме чумы. Они старались не призывать её в свой мир даже случайными упоминаниями. И только зловещий скрип колёс большой повозки, на которой собирали трупы, доносящийся несколько раз в день с улицы, не давал им забыть о главном.
Эндрю стоял у окна и смотрел, как повозка, на которой он возил свои дорогие ткани по всей стране, везла гору трупов на площадь. А его дорогой товар, который был предназначен для того, чтобы мягкими волнами огибать прелести дворцовых красавиц, использовался для упаковки чумных трупов.
Эндрю был спокоен. Ему не было страшно. В глубине души он смирился с тем, что ему предстоит умереть в страшных муках в забытой Богом деревушке. Хотя, в глубине души надеялся, что Господь всё-таки смилуется над ним.
В беседах с Лизой он часто затрагивал тему смысла жизни, цели, к которой надо обязательно идти. Иначе, жизнь теряла свою суть. Своей целью он всегда считал стремление занять как можно более высокое место в иерархической лестнице. Деньги, уважение, любовь женщин. Сама по себе жизнь казалась Эндрю данностью, которую невозможно было отнять. Но сегодня, когда Господь поставил эту данность под вопрос, для Эндрю было важно только одно — жить. Ему больше не хотелось богатства, шумных утех с продажными красавицами в придорожных пабах, титул пэра. Он хотел сидеть в обнимку с Лизой у очага и смотреть, как их маленькие дети шалят неподалёку. И всё! Вот оно — счастье. Как это было очевидно для Эндрю. Как будто какая-то пелена упала с его глаз.
— Эндрю, — в комнату вошёл Джефф, — возничие пропали.
— Как пропали? — повернулся к нему Эндрю.
— Я зашёл к ним в комнату. Их нет, и вещей нет. И деньги у меня пропали.
— Они решили пробраться через кордон? — уточнил Эндрю.
— Я думаю, они ушли ночью через лес. Эндрю, нам тоже надо выбираться пока не покрылись бубонными бляшками!
— Я не могу бросить Лизу, — возразил Эндрю.
— Не можешь бросить — возьми с собой! Но оставаться здесь, нет больше никаких сил. Уйдём в Дербишир. Чума, наверняка, туда не добралась.