Сансе и септе Мордейн отвели весьма почетные места слева от приподнятого помоста, на котором рядом с королевой восседал король. По правую руку от матери уселся принц Джоффри, и Санса ощутила, как напряглось его горло. Принц не сказал ей ни слова после того жуткого события, а она не осмеливалась заговорить с ним. Вначале она решила, что ненавидит его за то, что случилось с Леди, но, выплакав все слезы, убедила себя в том, что не Джоффри виноват; причиной всему королева, ее-то и следует ненавидеть, ее и Арью. Если бы не Арья, ничего бы с ними вообще не случилось… Сегодня она просто не могла ненавидеть Джоффри: принц был слишком прекрасен. На темно-синем дублете блестел двойной ряд вышитых золотых львиных голов, чело его украшала тонкая корона из золота и сапфиров. Волосы отливали жарким металлом. Санса глядела на него и трепетала; она боялась, что принц не обратит на нее внимания или, хуже того, в припадке ненависти выгонит ее, плачущую, из-за стола.
Но Джоффри только улыбнулся ей, поцеловал ее руку – красивый и любезный, как подобает принцу из песен, и сказал:
– Сир Лорас умеет понимать красоту, милая леди.
– Он был слишком добр ко мне, – пробормотала она, пытаясь оставаться скромной и спокойной, хотя душа ее пела. – Сир Лорас – истинный рыцарь. Как вы думаете, он победит завтра, милорд?
– Нет, – отвечал Джоффри. – С ним расправится или мой Пес, или, может быть, дядя Джейме. А через несколько лет, когда я вырасту и меня включат в списки, я превзойду их всех. – Джоффри поднял руку, подзывая слугу с бутылкой ледяного летнего вина, и налил в ее чашу. Санса поглядела на септу Мордейн, но Джоффри приподнялся и наполнил чашу септы; она кивнула и вежливо поблагодарила его, но не сказала ни слова.
Слуги наполняли чаши всю ночь, но потом Санса не сумела даже вспомнить вкуса вина, ее и так пьянили чары этой ночи, голова кружилась от великолепия, красоты, о которой Санса втайне мечтала всю жизнь. Перед павильоном короля сидели певцы, заполнявшие сумерки музыкой. Жонглер подкидывал в воздух горящие дубинки. Собственный шут короля, Лунатик, – простак, лицо пирожком, – выплясывал на ходулях и без умолку вышучивал всех и каждого с такой откровенной жестокостью, что Санса усомнилась в его простоте. Даже септа Мордейн была беспомощна перед ним: шут завел песенку о верховном септоне, и она хохотала так, что выплеснула вино на платье.
Джоффри казался воплощенной любезностью. Он весь вечер разговаривал с Сансой, осыпал ее комплиментами, развлекал, делился дворцовыми сплетнями, объяснял выходки Лунатика. Санса была настолько поражена, что, забыв о своем воспитании, более не обращала внимания на септу Мордейн, сидевшую слева от нее.
Тем временем блюда приносили и уносили. Густой суп из ячменя и оленины, салаты из сладкотравья, шпината и слив, посыпанные толчеными орехами. Улитки под медом и чесноком. Санса еще никогда не ела улиток, но Джоффри показал ей, как надо извлекать моллюска из раковины, и сам подал ей первый сладкий кусочек. За этим последовала запеченная в глине форель, только что выловленная в реке, и принц помог Сансе разбить хрупкую корочку, под которой таилась волокнистая белая мякоть. Затем начались мясные блюда, и он опять позаботился о ней, отрезав от ноги зубра прекрасный кусок и с улыбкой положив на ее тарелку. Впрочем, судя по скованным движениям, правая рука еще беспокоила Джоффри, однако он не жаловался.
Потом пошли сласти: пирог с голубями, запеченные яблоки, благоухающие корицей, и лимонный пирог под сахарной глазурью. Но к этому времени Санса уже настолько наелась, что сумела управиться только с двумя маленькими пирожками с лимоном, невзирая на то что очень любила их. Она как раз подумывала, не взяться ли за третий, когда король начал кричать. Король Роберт становился все говорливее с каждым блюдом. Время от времени Санса слышала, как он смеется или выкрикивает распоряжения, заглушая музыку, стук тарелок и утвари, но они сидели слишком далеко от него, чтобы она могла разобрать слова. Теперь Роберта слышали все.
– Нет! – прогрохотал он, заглушая все разговоры. Потрясенная Санса видела, что король поднялся на ноги, шатаясь и побагровев. В руке Роберт держал кубок с вином, хотя уже был пьян. – Не приказывай мне, женщина! – рявкнул он, обращаясь к королеве Серсее. – Король здесь я, понимаешь? Я правлю в этой стране, и если я сказал, что выеду завтра на турнир, то выеду! – Все только глядели разинув рты.