Они надели на Дейенерис вуаль, которую прислал магистр Иллирио, а потом облачили в платье; сливовый шелк подчеркивал фиалковый цвет ее глаз. Девушка надела на ноги Дени золоченые сандалии, а старуха закрепила в волосах тиару и застегнула на руках золотые браслеты, украшенные аметистами. Последним было наплечье – тяжелая золотая гривна, украшенная старинными валирийскими иероглифами.
– Настоящая принцесса, – выдохнула девушка, когда они закончили. Дени доглядела на свое отражение в зеркале, которое Иллирио предусмотрительно ей прислал. Принцесса, подумала она, но вспомнила слова девушки о том, что кхал Дрого настолько богат, что даже рабы его носят золотые ошейники. Она ощутила внезапный холод, озноб, и гусиная кожа выступила на ее обнаженных руках.
Брат ожидал ее в прохладе прихожей. Сидя на краю бассейна, он водил пальцами по воде. Визерис поднялся, заметив сестру, и критически оглядел ее.
– Стань здесь, – сказал он. – Повернись. Да, хорошо. Ты выглядишь…
– Царственной, – проговорил магистр Иллирио, появившийся под аркой входа. Он двигался с удивительной легкостью для столь массивного человека. Свободное одеяние из огненного шелка укрывало слои трясущегося жира. На каждом пальце поблескивали драгоценные камни, и он умастил свою раздвоенную желтую бороду, доведя ее до золотого блеска.
– Пусть Повелитель Света осыплет тебя благословениями в самый удачный день твоей жизни, принцесса Дейенерис, – проговорил магистр, взяв ее за руку. Он поклонился, на миг показав желтые зубы в золоте бороды. – Она просто видение, светлейший, просто видение, – сказал он брату. – Дрого будет покорен.
– Слишком уж худа, – отозвался Визерис. Волосы того же серебристого цвета, что и у сестры, у него были туго зачесаны назад и скреплены брошью из драконьей кости. Прическа подчеркивала жесткое и сухое лицо принца. Он опустил руку на рукоять меча, который Иллирио одолжил ему, и спросил:
– А вы уверены, что кхал Дрого любит именно таких молодых женщин?
– Важно ее происхождение. Ваша сестра созрела для кхала, – повторил ему Иллирио уже не в первый раз. – Поглядите на нее. Серебристо-золотые волосы, фиалковые глаза… в ней видна кровь старой Валирии, вне сомнения, вне сомнения… И знатность – дочь старого короля и сестра нового, она не может не увлечь нашего друга. – Когда брат выпустил ее руку, Дейенерис поняла, что дрожит.
– Может быть, – с сомнением отвечал Визерис. – У дикарей странные вкусы. Мальчики, лошади, овцы…
– Лучше не говорить об этом при кхале Дрого, – проговорил Иллирио.
Гнев блеснул в сиреневых глазах ее брата.
– Вы принимаете меня за дурака?
Магистр чуть поклонился.
– Я принимаю вас за короля. А владыкам несвойственна природная осторожность обычного человека. Прошу простить, если обидел вас. – Иллирио отвернулся и хлопнул в ладоши, призывая носильщиков.
На улицы Пентоса пала темная, как смоль, ночь, когда они выехали в паланкине Иллирио, украшенном тонкой резьбой. Двое слуг впереди освещали дорогу причудливыми масляными фонарями из бледного стекла, дюжина сильных мужчин несла шесты на плечах. Было тепло, занавески лишь усиливали духоту. За крепким запахом духов Дени ощущала вонь пухлой плоти Иллирио.
Брат, распростершийся на подушках возле нее, ничего не замечал. Ум его был далеко, в стране за Узким морем.
– Нам не потребуется весь кхаласар, – сказал Визерис. Пальцы его играли рукоятью чужого клинка, хотя Дени знала, что он никогда еще не использовал меч по назначению. – Десяти тысяч будет довольно. Я покорю Семь Королевств с десятью тысячами крикунов-дотракийцев. Страна поднимется на защиту своего законного короля. Тирелл, Редвин, Грейджой любят узурпатора не больше, чем я. Дорнцы рвутся отомстить за Элию и ее детей. Простонародье поддерживает нас. Они всегда за короля. – Он озабоченно посмотрел на Иллирио. – Так, я не ошибаюсь?
– Это ваш народ, и они любят вас, – дружелюбно отвечал магистр Иллирио. – В твердынях по всему государству люди втайне поднимают тосты за ваше здоровье, женщины же вышивают на знаменах драконов и прячут их до того дня, когда вы возвратитесь из-за моря. – Он пожал плечами. – Так утверждают мои агенты.
У Дени не было агентов, и она не могла узнать, что думают или делают за Узким морем, однако принцесса не верила ласковым словам Иллирио, как и не верила купцу вообще. Брат же ретиво кивал.
– Я сам убью узурпатора, – обещал он, юноша, еще не проливший ни капли крови, – как убил он моего брата Рейегара. И Ланнистера-цареубийцу за то, что он сделал с моим отцом.
– Достойный поступок, – проговорил магистр Иллирио, и Дени заметила тень улыбки, скривившей его губы, но брат не видел ничего. Кивнув, Визерис отодвинул занавеску и принялся смотреть в ночь. Дени поняла, что в мечтах он вновь сражается при Трезубце.
Девятибашенный дом кхала Дрого расположился возле залива, высокие кирпичные стены его заросли плющом. Как объяснил им Иллирио, дворец представили кхалу магистры Пентоса. Свободные города всегда соблюдали вежливость в обращении с владыками кочевников.
– Не то чтобы мы боялись этих варваров, – повествовал Иллирио с улыбкой.
– Повелитель Света защитит наш город от миллиона дотракийцев, так обещают красные жрецы… Но зачем рисковать, когда дружба обходится столь дешево?
Паланкин остановился у ворот, один из телохранителей без всякой учтивости отодвинул занавески. Дотракиец этот, меднокожий, темноглазый и безбородый, в рогатом бронзовом шлеме Безукоризненных, обдал их холодным взглядом. Магистр Иллирио буркнул ему что-то на грубом дотракийском языке, страж ответил подобными словами и пропустил их через ворота. Дени заметила, как рука ее брата стиснула рукоятку одолженного меча, Он был тоже испуган, как и она.