В зале стало так тихо, что она слышала колокольчики в волосах кхала Дрого, мягко певшие при каждом его шаге. Кровные всадники следовали за ним, как три медные тени. Дейенерис похолодела.
– Он говорит, что ты получишь великолепную золотую корону, от которой затрепещет любой человек…
Визерис улыбнулся и опустил свой меч. Это было печальнее всего, эта его улыбка так мучила ее потом.
– Только этого я и хотел, он сам обещал мне!
Когда муж, солнце ее жизни, подошел к ней, Дени обняла его за плечи. Кхал произнес слово, и кровные всадники бросились вперед. Квота схватил человека, который был ее братом за руки, Хагго раздробил ему руку резким поворотом огромных ладоней. Кохолло вырвал меч из обмякших пальцев. Но даже теперь Визерис еще ничего не понял.
– Нет, – закричал он, – вы не смеете прикасаться ко мне, я – дракон, я – дракон, и я получу корону!
Кхал Дрого расстегнул пояс, медальоны его были отлиты из чистого золота, массивного и украшенного, каждый был величиной в руку человека. Кхал выкрикнул приказ. Рабы потянули с очага тяжелый кухонный котел, вылили отвар на землю и вернули горшок в огонь. Дрого бросил в него пояс и принялся невозмутимо смотреть на медальоны, покрасневшие и начавшие оплывать. Дени видела, как пламя пляшет в ониксе его глаз. Раб подал кхалу пару толстых перчаток из конского волоса, он натянул их на руки, даже не поглядев на невольника.
Визерис завопил отчаянным тонким голосом труса, увидевшего свою смерть. Он брыкался и вырывался, скулил как пес и рыдал как дитя, но дотракийцы крепко держали его. Сир Джорах пробился к боку Дени, положил руку на ее плечо.
– Отвернитесь, моя принцесса, умоляю вас.
– Нет. – Она сложила свои руки на вздувшемся животе, защищая дитя.
Наконец Визерис поглядел на нее.
– Сестра, прошу… Дени, скажи им… пусть они… милая сестрица…
Когда золото наполовину расплавилось и начало растекаться, Дрого потянулся к пламени и выхватил горшок.
– А вот и корона! – взревел он. – Вот и корона для тележного короля! – Кхал перевернул горшок над головой человека, который был ее братом.
Вопль, который издал Визерис Таргариен, когда жуткий железный шлем прикрыл его лицо, ничуть не напоминал человеческий. Ноги его выбили отчаянную дробь по утоптанной земле, движения их замедлились, остановились. Капли расплавленного золота стекали на его грудь, воспламеняя алый шелк… но ни капли крови не было пролито.
Он не был драконом, подумала Дени, ощутив неожиданное спокойствие. Огонь не может убить дракона.
Эддард
Он шел через крипту под Винтерфеллом, как ходил тысячу раз до этого. Короли зимы следили за ним ледяными глазами, а лютоволки у их ног поворачивали огромные каменные головы и рычали. Он подошел к последней гробнице, где спал отец его, возле Брандона и Лианны.
– Обещай мне, – шепнуло изваяние Лианны. На нем была гирлянда из бледно-голубых роз, глаза сестры плакали кровью.
Эддард Старк вздрогнул, сердце его колотилось, простыни перепутались. В комнате было темно как в яме, кто-то барабанил в двери.
– Лорд Эддард, – позвал громкий голос.
– Мгновение. – Ничего не соображавший, нагой, он прохромал через темную палату. Когда он открыл дверь, то обнаружил там Томарда с занесенным кулаком и Кейна с тоненькой свечой в руке. Между ними стоял личный стюард короля.
Лицо его могло быть высеченным из камня, настолько мало оно показывало.
– Милорд десница, – проговорил стюард, – светлейший король требует вашего немедленного присутствия.
Итак, Роберт вернулся с охоты. Время закончилось.
– Мне потребуется несколько мгновений, чтобы привести себя в порядок. – Нед оставил человека ожидать снаружи.
Кейн помог ему одеться. Белая льняная рубаха и серый плащ, брюки, разрезанные вдоль заключенной в лубок ноги, знак должности и в последнюю очередь – пояс из тяжелых серебряных звеньев. Он спрятал валирийский кинжал на груди.
Кейн и Томард повели его через внутренний двор. В Красном замке было темно и тихо, луна невысоко висела над стенами – еще не созревшая, но стремящаяся к полноте. На стене расхаживал стражник в золотом плаще.
Королевские покои находились в твердыне Мейегора, массивной квадратной крепости, истинном сердце Красного замка, обнесенной стенами двенадцати футов толщиной и окруженной сухим рвом, усаженным железными шипами. Это был замок внутри замка. Сир Борос Блаунт охранял дальний конец моста, белая стальная броня казалась призрачной в лунном свете. Оказавшись внутри, Нед миновал еще двоих рыцарей Королевской гвардии. Сир Престон Гринфилд стоял у подножия ступеней, а сир Барристан Селми ожидал у дверей королевской опочивальни. Трое людей в белых плащах, подумал он, вспоминая, и странный холодок пробежал по его спине. Лицо сира Барристана было бледнее брони. Неду хватило лишь одного взгляда на него, чтобы понять, что случилось нечто ужасное. Королевский стюард отворил дверь.
– Лорд Эддард Старк, – объявил он.
– Введите его сюда, – проговорил странный глухой голос.
Пламя горело в двух очагах в каждом конце опочивальни, наполняя комнату мрачным кровавым огнем. Жара внутри удушала. Роберт лежал под пологом на постели. Около ложа его возвышался великий мейстер Пицель, лорд Ренли беспокойно расхаживал перед закрытыми окнами. Слуги сновали взад и вперед, подкладывая поленья в очаг, и кипятили вино. Серсея Ланнистер сидела на краю постели возле своего мужа. Волосы ее были взлохмачены, словно со сна, но в глазах королевы дремоты не было. Она следила за Недом, которому Томард и Кейн помогали пересечь комнату. Ему казалось, что он двигался очень медленно, словно бы во сне.
Король лежал в сапогах. Нед видел засохшую грязь и травинки, прилипшие к коже сапог, носками торчащих из-под прикрывавшего его одеяла. Зеленый дублет остался на полу, распоротый и брошенный, ткань покрывали засохшие кровавые пятна. В комнате пахло дымом, кровью и смертью.
– Нед, – шепнул король, увидев его. Лицо Роберта было белее молока. – Подойди… ближе.
Люди помогли Неду приблизиться. Он оперся рукой на столб балдахина. Одного только взгляда на Роберта было довольно, чтобы понять, как плохо королю.
– Что?… – спросил он, и горло его перехватило.
– Вепрь. – Лорд Ренли оставался в охотничьем зеленом костюме, плащ его был запачкан кровью.
– Дьявол, – хрипел король. – Я сам виноват. Перебрал вина, проклятие, промахнулся!
– А где были все вы? – потребовал Нед ответа у лорда Ренли. – Где был сир Барристан и Королевская гвардия?
Рот лорда Ренли дернулся.
– Брат приказал нам отступить в сторону и не мешать ему брать вепря.
Эддард приподнял одеяло. Они сделали все, что могли, чтобы зашить рану, но этого было мало. Зверь был наверняка матерым. Он распорол живот короля снизу до груди своими клыками. Пропитанные вином повязки, которые накладывал великий мейстер Пицель, уже почернели от крови, от раны жутко разило. Желудок Неда перевернулся, он опустил одеяло.
– Воняет, – сказал Роберт, – смертью воняет, или ты думаешь, что я не понимаю этого? Ловко обошелся со мной это сукин сын! Но я… я расплатился с ним, Нед. – Улыбка короля была столь же жуткой, как его рана; зубы были в крови. – Я вогнал ему нож прямо в глаз. Спроси их, если не веришь!
– Истинно так, – пробормотал лорд Ренли, – мы привезли тушу с собой, как приказал мой брат.
– Для пира, – прошептал Роберт. – А теперь оставьте нас, все оставьте. Я должен поговорить с Недом.
– Роберт, милый мой господин… – начала Серсея.
– Я сказал, все уйдите, – бросил Роберт с тенью прежней свирепости. – Что в моих словах непонятного, женщина?
Серсея подобрала свои юбки и достоинство и направилась к двери, за ней последовали лорд Ренли и все остальные. Великий мейстер Пицель помедлил, трясущимися руками предлагая королю чашу густого белого настоя.
– Маковое молоко, светлейший государь. Выпейте, чтобы уменьшить боль.
Роберт отмахнулся тыльной стороной руки.
– Убери чашу. Скоро я отосплюсь, старый дурак. Убирайся.