- Пойдем, и я с тобой погуляю, - предложил Василий, нацепив на голову кепку с козырьком.
Ира кивнула, восторга не высказывая. По неизвестной ей самой причине недолюбливала она Василия. Ей было не по себе в его присутствие. И вроде вел себя прилежно, при ней никогда не выражался, шуток недопустимых не отпускал, пьяным она его видела крайне редко, и то по уважительным случаям, вроде личных драм на любовном фронте. Однако его манера казаться старше своих лет, была непонятна Ире. Василий косил под сельского мужика, хотя и возраст и воспитание противоречили этому. Было в нем нечто неуловимое, но неприятное. Будто он вынашивал некий глобальный план и боялся, что его могут разоблачить раньше времени. И эта его напускная простота начинала выглядеть навязчивой и бросаться в глаза.
- Нравится в деревне? - спросил Василий, по-свойски беря Ирину под руку.
Девушка мягко высвободилась и замедлила шаг. Они шли в сторону лугов к лесу.
- Я выросла здесь, почти каждое лето жила.
Вечер выдался душным. Солнце клонилось к кромке леса, озаряя облака нежными розово-оранжевыми тонами.
Ирина остановилась, развернулась лицом к домам, охватывая взглядом всё, что осталось от когда-то процветающей деревни.
Картины природы, богатые на краски и фактуру никак не хотели вязаться с маленькими покосившимися домиками, крохотными остатками от былого поселения. Природа словно пыталась скрыть следы человеческого пребывания. Молодой лес занимал зону лугов, луга давно забрались на территорию бывших наделов. Пройдет пара десятков лет, не станет последних жителей, и сибирская тайга войдет полноправной хозяйкой в эти земли, навсегда стирая следы старого селения.
Ирине взгрустнулось и, стряхивая с себя незваную печаль, она зашагала к сосновому подлеску.
- Ух, какая ты скорая, - пожаловался Василий, едва поспевая за троюродной сестрой.
- Так не иди, - ответила Ирина. - Я всё детство лазила в этом лесу, не заблужусь.
Ирине хотелось остаться одной и немного помечтать, вспомнить прежние годы, когда они с Максимкой бегали по утрам к старенькому мостику, и, споря кто храбрее, переходили по шатким доскам. Милые были годы - светлые и беззаботные.
- Ага, оставлю я тебя, а тебя авдошка заберет, - ехидно засмеялся Василий, снова беря девушку под руку.
- Авдошка? - переспросила Ирина. - Леший что ли?
- Угу, леший, - громче засмеялся родственник. - Ростом под три метра и лохматый как черт. Места у нас тут дикие, одичалые, людей нет почти. Леса никто не беспокоит. Йети и гуляют, где им вздумается. Так-то вот. В лес одна не ходи! Утащит.
Ирина рассмеялась.
- Зря заливаешься. В краях наших девушек молодых давно не было. Ты для них в диковинку. Приглянешься, не открестишься.
- Так их много? - переспросила Ира, вытирая глаза. От смеха в уголках скопилась влага. - У нас тут что, царство снежных людей?
- Царство не царство, а несколько особей бродят, - таинственно ответил Василий.
- И ты у них за старшего? - вновь засмеялась Ира.
- Как же, - фыркнул Вася, - они к себе никого не подпускают. Такого страха нагонят, еле ноги унесешь.
- Так ты видел кого? - заинтересовалась Ира всерьез.
- Может и видел, - напустил туману Василий. - Пойдем, скоро смеркаться будет, нечего по темну в лесу делать.
И у самой границы леса они повернули обратно.
Бабушка поджидала их в доме, занимаясь приготовлением чехона из свежего молока.
Бабушка Нюра, как её прозвали в деревне или Сайнара, как назвали родители при рождении, единственная кто еще держала корову. Все старики немногочисленной деревни обеспечивались молоком и молились за её здоровье, ибо у самих сил на рогатую скотинку уже не было. С продуктами в деревне дела обстояли проблематично. Огородами обходиться не позволяло здоровье, магазин на колесах привозил минимум, без которого нельзя было жить. Кого-то кормили дети, привозя продукты из города, кого-то угощали те, кому привозили. Так и жили старики - тяжело, но сплоченно, никак не желая покидать родные просторы.
- Как погуляли? - спросила бабушка Сайнара, доставая из печи традиционные якутские лепешки.
Но было поздно. Ира словно пятилетний ребенок раздобыла ложку и, не дожидаясь хлеба, вовсю лакомилась чехоном.
- Нормально, - ответила внучка, виновато отодвигая пиалу при виде лепешек. - Вася пытался запугать меня снежными людьми, утверждая, что они тут у вас за коренных жителей.
- Ничего и не пугал, - возразил троюродный брат. - Предупредил лишь, что в лесу одной делать нечего.
- И правда, - согласилась бабушка.
- Ты веришь в сказки о йети? - удивилась Ирина.
- Отчего же сказки. Вася этой зимой видел одного. Из-за деревьев, да далече, но видел ведь. Да и лесу хозяин нужен. Раз людям не до земли-матушки, о ней силы природы заботиться начинают. Так что, милая, ты поосторожничай, побереги себя. Существа эти неизведанные, что за ум-разум у них, никто не знает.
- Бабушка, ты серьезно? - не поверила Ирина, позабыв о чае и любимом лакомстве. - Снежных людей не бывает. Йети - миф. Сказка кинематографии. Вася, поди, медведя видел, испугался малость, вот ему и показалось. Что же мне теперь дома сидеть. Я приехала, чтобы природой надышаться. На работу выйду, до отпуска приехать не смогу. Ты же знаешь, в далекий лес мы с Максимом никогда не совались. Вы нам с дедом хорошо объяснили, что такое тайга и что праздно шатающихся она не любит. Я не уйду далеко. Разве как обычно до моста, и обратно.
- До моста она собралась! - отчего-то недовольно насупился Василий. - Там-то как раз невидаль я и видел. Не пускай её туда, баба Нюра.
И он недобро глянул на девушку. Ирине стало не по себе от этого взгляда. Будто она на его частную территорию без приглашения лезла.
- Ладно, говор говорить не дело делать, - примирительно улыбнулась бабушка-якутка. - Иришка, устала верно, с дороги. Иди спать.
Ирина улыбнулась, пожелала родственникам спокойной ночи и прошла в переднюю.
Большая комната четырьмя окошками выходила на запад. Узкая кровать приткнулась в правом углу близь окна. Стол стоял, как и положено, по центру. У одной стены возвышался старинный высокий буфет с посудой и книгами, у другой диван на высоких ножках и с большой мягкой спинкой. В углу стоял полкомодник, на нем телевизор.
Ирина по привычке прошла к кровати. На краю лежал чистый постельный комплект. Приготовившись ко сну, девушка погасила свет и легла. Не смотря на легкую усталость, спать не хотелось. Она слышала, как возилась за стенкой бабушка, как шуршал газетами Василий. Сон не шел. Через час пришла бабушка и разместилась на диване.
Старушка будто почувствовав, что внучку одолевает бессонница, заговорила приятным убаюкивающим голосом.
- Хорошо, что ты образование получила, работа будет, хлеб будет. И не расстраивайся, что в институт не поступила. Женщине не обязательно университеты заканчивать. Твоё дело великое - матерью быть, женой заботливой, верным другом для мужа своего. А профессия у тебя тоже хорошая, не врач, что ж теперь, зато лекарства знаешь, основы врачевания. Аптекарем будешь.
- Да, - в темноте улыбнулась Ира, - аптекарем. Меня берут в сентябре в аптеку, недалеко от дома. Там женщина в декрет уходит. Им сменщица нужна. На три года работой буду обеспечена.
- Бог в помощь, милая. Не успеешь оглянуться, самой нянчиться надо будет.
- Да я и замуж пока не собираюсь, - напомнила внучка, глядя в темное ночное окошко.
- Пока не собираешься, глядишь и засобираешься, - мрак ночи не позволил Ире увидеть бабушкин взгляд, но она была уверена, что бабушка может сказать больше, чем хочет.
- Бабуль, - позвала Ира, - ты мне не погадаешь?
- Еще чего, - возмутилась старая якутка, - грех это. Чего удумала.
- Но ты же общаешься со своими духами, - настаивала внучка.