Сюрпризов, к счастью, не было. С падением уровня здоровья мой опустошенный враг перешёл с бега на шаг, потом начал подволакивать ногу, а к тому моменту, как коридор закончился и мы зашли в пещеру, вообще зашатался и упал возле стены. Что примечательно, внутри безопасной зоны. Я представила, как бегала бы тут от него и меня покоробило от мысли о вероятных посмертных галлюцинациях, если бы меня поймали и сожрали. Убедившись, что пустой не хитрит, втихую восстанавливая здоровье, а просто тихо лежит плашмя у стеночки и сверкает злыми глазками в мою сторону, я дошла до воды и села. Дрожащими руками набрала тёплую, но свежую воду, и вдоволь напилась, не обращая особого внимания на обитателей бассейна. Не вылазят и ладно. Ману слила почти в ноль и если хочу добивать пустого сейчас, то разве что кулаками.
— Подожди немного, пожалуйста. — я заговорила хриплым от долгого молчания голосом, — Сейчас, восстановлю немного маны и убью тебя, хорошо?
Пустой промолчал. Кажется, я отбила ему рычалку. Некоторое время мы играли в гляделки, потом он отвёл взгляд. Мне показалось, или в его глазах за яростью действительно мелькнула тоска? Вздохнув, я устало поковыляла ближе к опустошенному, чтобы вытянуть остатки его жизни. Наверное, дадут много опыта.
Я села и прислонилась к стене вне зоны возможной атаки, рассматривая пустого. Опустошенные большая редкость в низкоуровневых локациях и раньше я видела их только на скриншотах или в видео. У моего врага оказались светлые волосы, которые свалялись в невообразимый колтун, иссушенное и серое лицо, жилистые руки с обломанными ногтями. Тело скрывает оборванный и грязный поддоспешник с драными ремнями, зато на запястьях два широких металлических браслета с выбитым на них символом Игнира, а на широких плечах лежит когда-то тяжёлый, а теперь облезлый меховой плащ. Может, он был воином, рыцарем или паладином. Классы, делающие упор на интеллект, обычно были гораздо меньше развиты физически, да и не стал бы маг или жрец за мной гоняться, а просто закидал бы издалека какой-нибудь пакостью. Тот же "ловкач" не сравнится в ширине плечей с "силовым" классом, да и догнал бы меня почти сразу, увернувшись от скелетов.
Я представила себе этого пустого живым: гордым и нетерпимым паладином-танком, во главе собственной группы спускающимся в подземелье этого тёмного храма по заданию пожилого главы ордена. Вот ловушка закрылась, а их группу встречают накатывающие одна за другой волны скелетов, зомби и других неживых тварей. Ловушки-лужи держат и душат щупальцами, факелы гаснут словно сами собой, ходы путаются в кромешной темноте. Раз за разом погибая, паладины и жрецы воскресают в этой комнате, молятся Игниру и Богине, и бросаются в бой в надежде пробиться к сердцу этого храма. Чуть позже пытаются пробиться хотя бы к выходу, но снова и снова вязнут, тонут в толпе нежити. Я почти вижу, как один за другим перестают воскресать члены группы, и лидер встречает своих друзей уже неразумными пустыми в тёмных коридорах храмового лабиринта. Он же оказывает им последнюю дань уважения, добивая своей рукой после их опустошения, глядя им при этом в глаза. И вот он воскресает в этой комнате один, последним оставаясь в сознании. Долго сидит там же, где и сейчас, раздавленный грузом усталости и вины за кончины своих соратников и друзей. Здесь же он молится своему богу об упокоении их душ и оплакивает их. Но, не получив никакого ответа от жестокого божества, выкрикивает, озлобившись, обещание мести. Затем паладин, уже лишённый божественного покровительства с трудом встаёт, отправляется в свой последний бой и погибает, разрываемый нежитью на части. Всё это промелькнуло у меня в голове словно я была там, как кат-сцена в старых играх.
— Хочу помочь, — пересохшими губами шепчу я, и, не обращая никакого внимания на неактивную панель заклинаний, совершаю давно заученные пассы руками и произношу нужные слова ритуала воскрешения.
Время загустело в окутавшей меня темноте. Я поняла, что не могу пошевелиться и снова услышала звон отколовшегося осколка. Снова нахожусь в поющей темноте и меня окружают такие же, как и я. Заглянув в них, увидела будто своими глазами множество невероятных мест: дремучий лес, невероятно белую пустыню, величественные горы с высоты птичьего полёта, сырое болото, старую шахту под землёй, морское дно, невероятную чёрную пустоту, огненный ад и огромный город, в котором узнала Лар эн Зиль. И вдруг самый большой осколок, в котором виделись коридоры тёмного храма, раскололся на две неравные части и в меньшей из них я с изумлением увидела себя саму.
Я приникла сознанием к этому осколку, зачарованно разглядывая грязную, почти голую, грозно насупившуюся девушку. Не так, как отражение в зеркале, скорее словно смотрит совсем другой человек, который находится напротив меня. Примерно там, где лежит пустой! Дернувшись к самому большому осколку, я ощутила, как сознание затягивает внутрь, а потом чувствую невероятную слабость и закрываю глаза, отстраняясь от мелькания ярких панелей системных сообщений.
___
Несмотря на ночь, в больничной палате царят сумерки. Полностью выключить свет нельзя из медицинских соображений, словно звёзды горят и переливаются огоньки приборов. Едва слышно гудит белый, футуристичный костюм Лины. Чёрным хищником обхватил её голову чёртов экспериментальный шлем. Лика сидит возле постели подруги в университетской больнице и преувеличенно весёлым голосом рассказывает телу Лины последние новости:
— Тут он мне и говорит: "А почему у вас заявленные цели расходятся с выводами о полученных результатах?". И смотрит так сердито. А я в ответ манерно, как мы репетировали: "А-а-аристарх Платонович, если ваша комиссия одобрит финансирование, мне однозначно удастся реализовать все поставленные передо мной задачи и привести в соответствие выводы". В общем, грант мне всё равно дадут.
Лика невесело засмеялась и замолчала. В целом, она не видела особого смысла что-то рассказывать подключенному к Игре сознанию. Это была просьба Лининой мамы, Марины Варфаламеевны, которая сейчас вышла утрясать какие-то административные мелочи, и оставила драгоценную тушку дочери ей на попечение. Чтобы чувствовать себя хоть немножко менее одиноко в палате, Лика взяла руку подруги в свою и продолжила рассказ о сегодняшнем дне.
С утра, когда Лика проснулась, её подруга уже была в Игре. Вчера вечером Лина объяснила, что экспериментальный шлем дали ненадолго, только на пару дней, поэтому попытки разбудить, связавшись через Игру, для совместного завтрака, Лика не сделала. Просто перекусив, побежала в институт. Интересно, если бы тогда Лину удалось вытащить из Игры, что-то изменилось бы? Или просто проблему удалось бы заметить раньше? После комиссии по грантам с презентацией был обед, затем ещё небольшое совещание в лаборатории, прогулка по городу и, в результате, Лика вернулась в общежитие только ближе к вечеру. Сразу насторожил запах из комнаты Лины. Одним из недостатков шлемов было то, что система удаления отходов отсутствует, и при чересчур длительном погружении организм эвакуирует отходы жизнедеятельности самостоятельно. Однако раньше таких конфузов за Линой замечено не было, она достаточно чётко соблюдала рекомендуемый режим работы, делала перерывы на туалет, питьё и физкультуру. Экспериментальный шлем, как выяснилось, не имел "эвакуационной" кнопки. В Игре её персонаж Хину тоже невозможно было найти, а общие знакомые не видели её уже давно.
Паникующая Лика позвонила в VirtEcC, механический оператор записал обращение насчёт неполадок, но никто оттуда так не дал вразумительного ответа о происходящем: временные неполадки после обновления, вот и всё. Мама Лины позвонила сама на телефон дочери и, когда Лика объяснила ей происходящее, приехала сама. Затем был вызов скорой помощи, переезд в больницу при институте, где Лину определили в индивидуальную палату. Почему в индивидуальную? Потому что где-то в приёмном покое к ним прибежали взмыленные юристы VirtEcC и, лебезя, уговаривали перевезти Лину на полный пансион и бесплатное лечение в собственную клинику компании. К слову, едва ли не лучшую в стране. Марина Варфаломеевна с мужем почему-то встали насмерть, запрещая транспортировку, и настояли на госпитализации именно в государственном учреждении.