У стены грязно ругается Мика, пытаясь выбраться из липкой ловушки, оставляя в ней клочья одежды и кожи. У меня появляется идея. Не утруждая себя мыслями о процентах сознания и том, что почувствует жрица, воскрешённая в подобной недвусмысленной позиции с трупами бывших товарищей и слаймом, я подскочила вплотную к врагу, и, думая только о девушке в сплетении тел, кричу:
— Адель! Истинное воскрешение!
Глава 12
Ничего не произошло. Я повторяю снова попытку воскрешения без определённой цели, но оно просто не работает. Голем продолжает терзать Сола, тот отбивается и щупальцами взбивает клубы серого пепла вокруг. Мика, который замер при моём крике и с надеждой не отводил взгляда от конструкта, нахмурился и рванулся ещё яростнее. А я опять не знаю, что делать.
«Это была твой лучшая импровизация?» — интересуется Владыка.
— Это был мой единственный план! — с досадой пришлось признать мне. Даже Поглощение ещё неактивно после последнего использования.
«Смертная, голем скоро разобьёт все черепа и мой слайм будет уничтожен. Импровизируй быстрее».
— Ничего не могу сделать, даже Истинным воскрешением! — обидно, когда бывший ранее безотказным способ внезапно перестаёт работать. Если думать об умениях основного класса, "Поглощение" будет восстанавливаться ещё долго. На секунду задумавшись, решаю не проверять работу отравления и проклятья. Голем, может, и не нежить, но вдруг усилится?
Делаю глубокий вдох и продолжаю эксперименты:
— Аура Пожирателя!
Что-то изменилось? Есть! Голем светится, очень слабо. Впрочем, если присмотреться, то светится не сам монстр, а символ на посохе-основе. Попробую сделать с этим что-нибудь.
Я спрятала кинжал из правой руки в инвентарь и приблизилась к конструкту на расстояние прыжка. Присела и прыжком оказалась на условной спине голема. Монстр тут же забыл про слайма и потянулся ко мне, но Сол воспользовался моментом и крепко ухватил его конечности щупальцами.
«Я не удержу его долго».
И на этом спасибо! Крепко схватившись за посох свободной рукой, я со всей силы бью кинжалом, целясь в символ Игнира. Брызнули искры и кровь. Клинок вместо того, чтобы повредить вырезанный узор, оставил светящийся след на деревянной поверхности посоха, высек искры и неожиданно легко соскочил прямо в мою руку. Голем завибрировал и высвободил дымящиеся от едкой слизи передние конечности, стряхивая с них Сола вместе с кусками пузырящейся от кислоты мягкой мёртвой плоти. Раздавив напоследок ещё один череп слайма, голем попытался встать.
«Всё».
Ругнувшись сквозь зубы, я разжала ослабевшие пальцы, готовясь к падению на пол, но меня тут же схватили за ноги. Опустив глаза, я заорала: женское мёртвое тело вывернулось, высвободив руки и лицо, и цепко схватило меня, утягивая внутрь конструкта. Эта сволочь собирается меня сожрать! Безжизненные глаза Адель печально смотрят, пока я, пачкая её красивое мёртвое лицо своей кровью, пытаюсь вырваться из каменной хватки.
Внезапно меня ухватили под руки и кто-то сильный принялся вытаскивать мою тушку из голема словно морковку из земли. Конструкт, очевидно, мои ноги отпускать не собирается и, когда боль от такого перетягивания стала невыносимой, я заорала.
— Терпи! — отрывисто скомандовал мне на ухо напряжённый Мика, — Терпи и сопротивляйся. Продержимся минуту, не сможет сожрать и ослабнет. Справимся.
— Больно, — сквозь зубы простонала я, пытаясь вырваться. Ноги болят, словно их жуют.
— Ударь по глазам. Это уязвимая точка. Хватка ослабнет, — неожиданно посоветовал паладин.
От неожиданности я даже перестала сопротивляться, за что поплатилась коленями, которые тут же утянул в себя голем.
— Хина, дьявол тебя сожри, соберись! — выругался Мика, перехватывая меня вокруг грудной клетки, и неожиданно жёстко объяснил: — Это больше не мои друзья. Просто мясо. Бей!
Я ухватила кинжал двумя руками, воткнула его в распахнутый мертвый глаз, повернула в ране и неожиданно легко вытащила клинок. Мёртвое тело тут же высвободило руку, отпустив меня, и прикрыло пустую глазницу, зарываясь в сочащееся тёмное месиво пальцами, словно пытаясь найти пропавший глаз. Не выжидая, я сразу ударила во второй глаз и, когда хватка монстра ослабла, нам удалось вытащить мои кровоточащие ноги.
**Вас не доел и выплюнул монстр: Мясной голем. Теперь монстрам будет сложнее Вас переварить.
Бонус: устойчивость кожи к кислоте +5 %, устойчивость к трупному яду +5 %.**
**Сработало умение: Несъедобный.
В течение следующих 10 минут на монстра, проглотившего часть вашего тела, будет действовать ослабление на 80 % от его характеристик.**
Голем рухнул в пепел и обмяк, не пытаясь подняться, а вокруг него расплылась лужа моей крови. Он ещё и выплюнул с съеденное! Только раздирающие глазницы конечности тела Адель и светящийся на посохе символ дают понять, что монстр не мёртв, а только ослаблен.
**Ваши ноги были повреждены, получена средняя травма "Перелом ног". Вы не можете использовать ноги в течение 60 минут, после чего работа конечностей восстановится.**
Мика, не особо церемонясь, кинул мою пожёванную тушку в ближайший пепельный сугроб, достал свой меч и принялся обрубать конечности конструкта. Получается это у него удивительно мастерски, словно опытный мясник перерубает суставы, связки и дробит кости.
— Мика! Посох-основа! На нём светится символ!
— Потом, — мотнул головой паладин, — сначала нужно обездвижить.
Сол, видимо, решил так же, потому что его слизеобразная лужа с несколькими оставшимися черепушками внутри, заползла под конструкт. Ещё сильнее завоняло химией и паленой плотью, голем вяло забился и попытался подняться, но подрубающий ему конечности Мика не позволил этого сделать.
Под действием моей ауры стал виден маленький огонёк в груди паладина, такой же, как в оживляющем голема символе.
«Твоему паладину лучше больше не умирать,» — хмыкнул у меня в голове Владыка, — «Его душа истощена. Не хочешь нам помочь, кстати говоря?»
Я, твёрдо решив позже расспросить его о душах и тонких материях, принялась тянуть из конструкта жизнь, нанося урон монстру и одновременно восстанавливая себе жизнь. Голем задергался и забился на полу в луже слизи, пытаясь достать паладина или меня, но Сол крепко держит тушу врага.
Конструкт, превратившийся в изрезанные куски плоти, кажется, на последнем издыхании. Мы почти справились!
Внезапно символ на посохе засветился сильнее. Голем взревел мёртвыми глотками, а отрезанные конечности и куски тел, загребая пепел, извиваясь, поползли к твари. Он регенерирует?
Туша забилась сильнее, поднимая облака пепла, и я снова услышала хруст черепов слайма. Чёрт, что делать? Внезапно Мика заорал:
— Сол, тащи его на площадку!
«А что, это мысль», — задумчиво подтвердил Владыка и слайм целенаправленно потащил сопротивляющийся обрубок к выходу. Мика же принялся отбрасывать от туши ползущие к ней отрезанные куски.
— Зачем? — не поняла я, мне привычно никто ничего не объяснил. Подобная слаженность действий и мышления несколько настораживает. Мне-то этих товарищей приходится уламывать на каждое действие, а тут прямо бодрая командная работа. Обидно.
Уже почти у выхода на площадку символ Игнира на посохе вспыхнул нестерпимо ярким светом и я заорала:
— Осторожно!
Мика успел отпрыгнуть. От голема внезапно отвалились искореженные куски повреждённых тел и два мертвеца посередине высвободили ноги и руки. С жутким хрустом их восемь конечностей вывернулись, удлиняясь, ершась обломками костей, и голем превратился в подобие отвратительного вида паука. Мужская голова со щелчком провернулась на шее и мерзкой змеей обвилась вокруг посоха, укрывая под собой питающий символ. Пасть монстра распахнулась, разрывая ткани и связки по скулам и шее, острые осколки костей выступили из тела жутким подобием клыков. Паукообразный конструкт издал высокий пронизывающий крик, легко высвободившись из захвата хищной тины, моментально раздавил оставшиеся черепа жалобно булькнувшего напоследок слайма и ощерился на Мику.