— Я никогда не слыхала большей ерунды, — на конец сказала она, повернувшись к Сесилу. — Конечно же эта девица Фитцджеральд отправилась к Лэму О'Нилу с секретным посланием от папаши. А Фитцджеральд ненавидит нас, и ему хочется лишь одного — устроить себе побег в Ирландию и снова взяться за старое.
— Возможно, — согласился Сесил.
— Этой ночной встрече нельзя дать другого объяснения. Его просто нет! — с нажимом сказала Елизавета. Ее лицо стало грустным. — Будь проклят этот мошенник, Лэм. Как он мог так поступить со мной? И это мой золотой пират, пропади он пропадом! Больше года я не имею от него никаких вестей, а теперь вот это! Сколько раз за это время я приказывала ему явиться ко двору? — Не дожидаясь ответа, она снова стала мерить шагами комнату. — Интересно, сколько еще кораблей, о которых нам ничего не известно, он захватил? Значит, он захватывает и женщин тоже, в этом можно не сомневаться! Да ладно, теперь он уже не тот грустный одинокий мальчишка. Он собирается совратить эту несчастную девственницу и, возможно, намерен изменить мне. — Глаза Елизаветы внезапно наполнились слезами.
Ваше величество, смотрите не ошибитесь. О'Нил умен, достаточно умен, чтобы быть осторожным. Если бы он замышлял предательство, то не дал бы поймать себя таким образом. Я сомневаюсь, что дело обстоит так, как оно выглядит.
— А как, по-вашему?
— До сих пор О'Нил был нам весьма полезен, и трудно поверить, что такой умный человек мог решиться рисковать своим будущим, вмешиваясь в ирландскую политику. — Сесил говорил убедительно, немигающими глазами глядя на королеву.
— Он стал слишком отчаянным, слишком безрассудным, — уже менее уверенным тоном сказала Елизавета. — Он просто не подумал, что его могут схватить.
— Возможно. Но подумайте, чем этот союз с Фитцджеральдом может быть полезен О'Нилу?
— Вся выгода на стороне Фитцджеральда. Он мог бы с помощью Лэма бежать в Мюнстер, чтобы вернуть свои земли и клан, которые прибрал к рукам его кузен Фитцморис. Лэм при этом не приобретает ничего, — резко сказала Елизавета, — кроме обещаний будущего вознаграждения, а это вряд ли могло склонить его к предательству. Единственное, что он мог бы обрести, — это девушка. Но она не представляет никакой ценности.
— Согласен. Пока ее отец в изгнании, девчонка не представляет ценности. Ни земель, ни титула, ни власти, — осторожно сказал Сесил. — Вот если бы девушка была дочерью влиятельного графа — тогда другое дело. Тогда цель Лэма О'Нила была бы совершенно ясна.
— Так вы думаете, что О'Нил просто решил позабавиться и действительно требовал выкуп?
В этом я не уверен. — Сесил прошелся по комнате и остановился перед портретом Генриха VIII, висевшим на противоположной стене. — Мы должны позволить им продолжать игру, ваше величество, и посмотреть, к чему это приведет.
— Если О'Нил уже объединился с Фитцджеральдом, то мне это не нравится. У нас хватает проблем с этим папистом Фитцморисом. — Елизавета не могла сдержать дрожи. У нее разболелась голова, но она не знала, виновата в этом ирландская проблема или то, что она переживала предательство Лэма. — Где же Ормонд, в конце концов? — резко спросила она. — Он знает Фитцджеральда не хуже других, они всю жизнь были врагами. Он поймет, есть тут предательство или нет.
— Я слышу шум, — проговорил Сесил. Он подошел к дверям и открыл их как раз в тот момент, когда появился граф Ормонд. — Том! Мы вас ждем не дождемся.
Граф Ормонд, прозванный Черным Томом за смуглый цвет и мрачное выражение лица, широкими шагами прошел в комнату. Его мощные плечи укрывал коричневый плащ с отделкой из соболя. Он сбросил его с явным раздражением.
— Чертовски мокро этим вечером, — мрачно сказал он. — Мало удовольствия разъезжать по Лондону.
— Но вы прибыли по нашему зову так быстро, как только могли? — осведомилась Елизавета. (Он заставил ее ждать больше часа.) — Дело очень серьезное, милый Том.
Не сводя глаз в королевы, он одну за другой стянул тяжелые перчатки и похлопал ими себя по крепким бедрам.
— Это правда, моя королева, моя кузина? Вы действительно бросили Владыку Морей в Тауэр?
— Совсем ненадолго, — ответила она и добавила четко и медленно, чтобы лучше видеть его реакцию: — Надо дать ему время охладить пламенную страсть к вашей младшей единоутробной сестре, дочери вашей милой матери Джоан, — к Катарине Фитцджеральд.
Ормонд ошарашенно взглянул на нее и разразился ругательствами.
Глава седьмая
В конце концов граф Ормонд немного успокоился.
Вы не упустили случая напомнить мне, что моя мать вышла замуж за этого подонка Фитцджеральда. — Он не добавил того, что было всем известно и в свое время обсуждалось с немалым удовольствием, а именно, что Джоан Батлер, графиня Ормонд, вступила в брак с Джеральдом Фитцджеральдом, хотя он был на двадцать лет моложе ее и почти ровесник ее старшего сына.
Елизавета и глазом не моргнула.
— Вы встречались со своей сестрой, Том?
— Только раз, много лет назад, — проворчал он. — Думаете, меня хоть сколько-нибудь интересует Фитцджеральдово отродье, даже если она мне отчасти сестра?
— Бросьте, Том. Вы наверняка не хотели бы, чтобы кто-нибудь вроде Лэма О'Нила лишил ее невинности.
Ормонд остался непроницаемым.
Вы к ней и вправду ничего не испытываете? А знаете, она очень похожа на Джоан, хотя и не блондинка, а рыжая. Высокая, настоящая красавица, и держит себя великолепно, несмотря на затруднительные обстоятельства.
Мне все равно — что она, что сельская шлюха. Елизавета вздохнула.
— Вы должны знать, что девушка утверждает, будто О'Нил захватил ее силой. — Эти слова не произвели на Ормонда никакого впечатления. — О'Нил рассказал нам нелепую историю, в которую мне трудно поверить. — И Елизавета сообщила своему кузену о встрече в доме Легера.
— Клянусь Богом, надо раскрыть этот заговор и уничтожить О'Нила и Фитцджеральда! — вскричал Ормонд.
— Я так и думала, что это на вас подействует, — с удовлетворением сказала Елизавета.
Батлер стиснул зубы:
Знаете, что будет, если сын Шона О'Нила объединится с Фитцджеральдом? Не пройдет и года, как Фитцджеральд сумеет сбежать и вернется в Ирландию. Через год он будет так же силен, как раньше, если не сильнее.