─ Ну я ошибся, очень есть хотелось… А вообще, мне кажется, что он меня загипнотизировал. Давай убежим, пока не поздно.
─ Поздно уже, ребята, пора в путь. ─ Князь Глеб стоит рядом, уже полностью одетый, и переводит взгляд с одного на другого. ─ О чём разговор?
Антон вздыхает и встаёт.
─ Ладно, пошли…
***
Предпоследняя «жизнь» лопается как мыльный пузырь.
Опять ошибка!
Глава VII
На невысоком холме, прячась за кустами, сидят трое: князь Глеб, Антон и Денис.
Внизу, в долине, светится огнями лагерь татар.
В центре лагеря возвышается богато украшенный шатёр Батыя.
─ Сейчас мы спустимся вниз, ─ шепчет князь, ─ и я проведу вас к шатру хана. Он сейчас пустой: я знаю точно, что Батый уехал на охоту. Поэтому и охраны там нет. Перстень в шкатулке у трона ─ когда Батый охотится, он никогда его не надевает, боится потерять. Вы возьмёте перстень, и я помогу вам выйти из лагеря.
─ Как-то всё слишком просто, ─ сомневается Антон.
Но других вариантов нет, и они беспрепятственно, под покровом темноты, доходят до шатра и заходят внутрь.
Здесь они видят, что шатёр вовсе не пуст.
У задней стены на золотом троне сидит сам Батый. За его спиной стоит огромного роста монгол, вооружённый до зубов – охрана.
Сбоку от трона ─ певцы. Батый любит слушать протяжные монгольские песни про подвиги отважных багатуров.
Внизу на подушке, скрестив ноги, сидит одноглазый Субудай. А перед троном замер в ожидании слуга с золотым подносом.
Глеб бросается на колени и ползёт к трону.
─ Я пришёл служить тебе верой и правдой, Повелитель! Мой народ не оценил меня, друзья предали, а братья не желают со мной знаться. Я хочу отомстить этим русским псам. Только татары достойны стать хозяевами Руси. А я помогу вам. Я знаю все тайные тропы и проведу вас кратчайшим путём к Москве. А за это вы сделаете меня главным князем Московских, Рязанских и Владимирских земель.
─ Что он такое говорит? ─ удивлённо спрашивает Дениска.
─ Что, что… Пропали мы с тобой, вот что! ─ резко отвечает Антон, ─ как мы могли так глупо попасться? Он же сам говорил, что его все предали. А предателям никогда верить нельзя! Ну и дураками же мы с тобой оказались!
─ Не люблю предателей, ─ тихо говорит Батый, наклонившись к Субудаю, ─ тот, кто предал один раз, предаст и другой. Может, отрубим ему голову?
─ Погоди, он может быть нам полезен. Давай пока оставим его как переводчика. Уж больно сложен язык урусутов. А голову отрубить всегда успеется…
В этот момент он замечает двух мальчиков, стоящих у двери.
Субудай пристально смотрит на них своим единственным глазом и спрашивает, обращаясь к Денису:
─ Кто такие? Зачем вы здесь?
И Денис опять, как будто под гипнозом. начинает говорить:
─ Мы здесь, чтобы забрать перстень Чингиз-хана у Батыя. Чтобы он не смог больше грабить и убивать людей. И чтобы он никогда не стал хозяином России, а мы никогда не стали татарскими рабами. И чтобы…
Звучит сирена.
Взрывается последняя «жизнь». «Жизней» больше нет.
─ Хватайте их! Они хотели украсть твой перстень! ─ кричит князь Глеб.
Откуда-то появляются стражники и выволакивают мальчиков из шатра.
На экране крупным планом видна рука Батыя. На пальце сверкает огромный рубин.
Появляется надпись:
ИГРА ОКОНЧЕНА
ВЫ ПРОИГРАЛИ
Экран гаснет.
Глава VIII
Свет включился не сразу, как будто давая зрителям возможность немного придти в себя. А когда большая люстра под потолком, наконец, зажглась, оказалось, что половина лампочек не горит, и в зале царит полумрак.
Девочек в пятом ряду и малышей с чупа-чупсами уже не было – наверное, ушли раньше.
Саша с Алёной были в зале одни.
Некоторое время они сидели, не в состоянии даже пошевелиться.
─ Что это было? ─ наконец выдавила из себя Саша.
─ Спектакль – экшн, с полным погружением, тебе же объяснили, ─ почему-то шёпотом ответила Алёна.
─ Что-то не понравился мне этот экшн, ─ сказала, явно начиная нервничать, Саша. ─ И вообще, пора бы им уже выйти.
Алёна медленно поднялась со стула.
─ Ой, попа отклеипась! Может, пойдём их поищем?
Саша тоже благополучно оторвалась от кресла.
В зале стояла полная тишина. Было такое впечатление, что поблизости нет ни одной живой души. Даже вездесущий директор почему-то не появлялся.
Не сговариваясь, девочки осторожно поднялись на сцену и остановились в недоумении – экран исчез. На том месте, где только что разворачивались волнующие события, была пустая стена, покрашенная серой краской. Было видно, что её давно уже никто не трогал, краска кое-где ободралась, и вся стена была в пятнах от времени.