– Шестой день, – сказал вождь, немного скривившись от боли: на спине у него запекла шестая отметина, – всегда шестой день. Я буду тебя ждать!
– Что значит: всегда?
– Ты же мнишь себя умной, вот и подумай. А пока, я думаю, тебя лучше закрыть, чтобы ты никуда не отправила моих людей без моего ведома.
Вождь вышел на улицу и приказал страже созвать людей, а жену свою связать и следить, чтобы она не сбежала. Людям он сказал, что все, что говорил вчера, он отменяет, и слушать они должны лишь его одного. Но, возможно, ему придется на несколько дней уйти, чтобы побыть наедине с собой и обдумать свои дальнейшие действия. В таком случае они не должны ничего предпринимать и уж тем более не искать вождя, а жить также, как и при нем.
Убедившись, что жена его находится под стражей, вождь ушел в свой шатер. Ему снова нужно было бросить кость и начать путь сначала. На спине болели две свежих вытатуированных отметины: первая и шестая. Он вынужден бросить кость, он вынужден дождаться шестого дня, чтобы встретить свою жену. Но если выйдет так, что именно в шестой день он будет отсутствовать? Он должен спрятать кость, чтобы его жена не смогла ее бросить снова и исчезла навсегда. И только потом можно решать, как ему быть дальше. Сейчас был тот самый день, который соответствовал первой черте на рисунке на его спине, для жены же ее первый день наступит только завтра. Наступит ли?
Выпало четыре точки, запекла пятая отметина. Отдав некоторые распоряжения, вождь приготовился проснуться за день до возвращения своей жены.
Шестая отметина почти зажила, пятая же еще болела. Народ радостно встретил своего вождя. От стражников, которые опасались за свою судьбу, он узнал, что жена его исчезла тогда же, когда ушел и он.
– Она завтра вернется, – спокойно сказал вождь, – только следите за ней внимательно. Она общается с демонами и может вас обмануть. И не при каких условиях не впускайте ее в мой шатер.
Он снова бросил кость, и ему выпало три точки. Спина запекла. Он заснул.
Проснувшись и выйдя на улицу, вождь довольно отметил, что все его племя пребывает в поселении. Стражники рассказали, что его жена вернулась, как он и говорил, но вчера снова исчезла, и ее нет до сих пор. По их словам, девушка пыталась вырваться, угрожала проклятиями, отчаянно кричала, но ее никто не освобождал. Они пытались убедить вождя, что в том, что его жена пропала, нет их вины, что они никуда не отлучались, но он и так это знал. С облегчением он вздохнул.
– Значит можно действовать, – сказал он и пошел к шаману.
Зная, наверняка, что за проклятие он несет на себе, он рассказал шаману все, что знал о демоне и о своей мстительной жене.
– Я раскаиваюсь в том, что совершил, – сказал вождь, – но это проклятие будет преследовать меня всю мою жизнь, даже если я пройду весь тот путь, что моя жена нарисовала на моей спине.
Вождь пошел на отчаянный шаг: выпив одурманивающего отвара, зажав в зубах свою собственную рубашку, он лег на живот и ухватился руками за деревянный настил. Раскаленным ножом шаман вырезал татуировку на спине вождя и сорвал кожу со спины. Тот кричал, пока не потерял сознание. Кровь по краям огромной раны запеклась, но настил пропитался багровой густой жидкостью. Оголенные мышцы некогда мускулистой широкой спины теперь беззащитно пульсировали, прикрывая ребра.
Вырезанный кусок кожи со спины вождя шаман безжалостно бросил в огонь. Тот вспыхнул, запахло запекающейся кровью. В это время он толстым слоем наложил на кровоточащую огромную рану приготовленную заранее мазь. Вождь все это время спал, но солнце еще не скатилось за горизонт. Закончив накладывать мазь, шаман подошел к огню и был сильно удивлен: кожа не сгорела, а рисунок на ней стал еще более выраженным. Он осторожно извлек кожу вождя из огня: кровь снизу и по краям запеклась, но нигде не было видно обгоревших участков. Магия демона оказалась сильнее магии простого шамана. Восьмая отметка была темнее остальных: это был тот самый день.
Шаман разбудил вождя и показал ему его собственный срезанный участок кожи с вытатуированным календарем. Тот впервые увидел так близко произведение своей жены.
– Не помогло? – спросил вождь. Шаман лишь отрицательно замахал головой.
– Она не сгорела, мой господин, – виновато ответил он.
Превозмогая боль, вождь развернул свою рубашку, в которой был спрятан кусок ткани с костью.