– Великому? Ты считаешь его великим? – спросил Крис.
Девушка замешкалась, отвечать не стала.
– Он выбрал меня с самого начала, с первого дня, когда ступил на нашу землю. Мой муж, – сказала она. – Я все еще ненавижу его каждым участком своего тела, мне все еще омерзительно вспоминать то, что он прикасался ко мне.
– И ты решила отомстить ему более страшной участью?
– Да, решила. И не жалею об этом. Тот человек заслуживал куда более худшего. В моем уговоре с демоном было сказано, что, попади мой муж к нему в руки, он не просто будет заточен здесь, он будет страдать. Каждый день демон вырывал бы ему язык, и тот вырастал бы вновь, каждый день демон должен был отсекать ему пальцы, а те снова бы отрастали ко следующему дню. Но он сумел обойти мой план. Он бросал кость до тех пор, пока не дошел до конца. День в день.
– Значит, все-таки дойдя до последней отметины, человек освобождается от проклятия? – спросил Крис. Девушка кивнула в ответ.
– Ты мне нравишься, – улыбнулась она, – я была бы не против, если бы ты не дошел до конца и остался здесь. К тому же ты отличаешься от остальных слабаков. Не все могут видеть меня до того, пока полностью не окажутся в плену у Ваала.
Она обошла Криса вокруг, что вынудило его обернуться. Он заметил в углу мешок, который бросили ребята, тот самый, в котором, как он полагал, и лежала кожа мужа этой юной девицы, возраст которой насчитывал не одну сотню лет. А может и тысяч.
– Много здесь таких, как ты? – спросил Крис.
– Таких как я – никого, – сказала она. – А если ты говоришь о тех, кто заточен демоном, то мой ответ: да. Их много. Так много, что я даже не могу сосчитать их. Я видела их всех, но не все мне интересны.
– Почему ты помогла мальчишкам: Джону и Бобу?
– Я люблю наблюдать за ними, – ответила девушка. – Они играют. Территория вне их домов нужна им исключительно для игр, взрослые же, оказавшись за пределами своего дома, тут же начинают искать выход, чем гневят демона. А выхода нет! Его просто нет.
– Неправда, – сказал Крис. – Уничтожив игру, вернее, календарь, который ты вытатуировала на спине своего мужа, вы все освободитесь, и ваши души обретут покой.
Девушка осторожно повернула голову к красному мешку с нечеткими контурами и постоянной рябью.
– Покой? – спросила она. – О каком покое ты говоришь? А разве здесь им беспокойно? – она немного рассмеялась. – «Ваши души»…, Ты говоришь. Моей душе уже не покинуть этого места. Никогда. Рано или поздно я оказалась бы здесь. Это условие моего договора с демоном: он дает мне шанс отомстить мужу, а я взамен отдаю ему свою душу. Навек. Но, когда мой муж обхитрил меня, демон заполучил меня целиком. Однако пути назад нет. И я давно с этим смирилась.
– А другие нет! – закричал Крис. – Из-за твоей жажды мести сотни невинных людей, а может и больше, заточены неизвестно где! Они имеют право обрести свободу. Многие из них, я уверен, были хорошими и добрыми людьми, которые заслуживают обрести вечную жизнь в раю. Особенно дети, такие, как Джон и Боб.
– Рай… – задумчиво произнесла девушка из прошлого. – Что есть рай? Что есть ад? Это твоя религия, парень. У каждого народа свое представление о жизни после смерти, но демоны общие на всех. А здесь те, кто попал сюда, уже понимают, что ничего плохого в этом месте нет. Ты вечно живешь! Ты не стареешь, у тебя не выпадают зубы, у тебя ничего не болит. Это ли не рай?
– В одиночестве? В четырех стенах? Каждую секунду обитая в своих мыслях? Скажи, многие ли среди тех, кто здесь заточен, сохранили рассудок?
– Я не знала, что у моего мужа хватит ума срезать это, – она указала пальцем в сторону мешка, – со своей спины. Если бы он этого не сделал, то проклятие сгнило бы с ним после его смерти или же переместилось вместе с его телом сюда.
– Это не оправдывает того, что по твоей вине произошло и происходит до сих пор, – сказал Крис.
Девушка коварно улыбнулась.
– Тебе пора, – сказала она голосом, не обладающим какой-либо интонацией.
– Откуда ты знаешь? – спросил Крис.
Ответа не последовало.
– Проснись, – шепнула девушка Крису, – проснись!
– Крис, просыпайся!
Приоткрыв один глаз (второй все еще оставался крепко закрытым), Крис взглянул на браслет на своей руке: 14 августа 7:27 утра. Второй глаз открылся.
– Крис! Я надеюсь, ты ночевал дома!
Голос мамы доносился из-за двери.
– Мам, открыто, – сонно пробормотал Крис.
Мама открыла дверь. Она была еще в халате, но уже с макияжем и с прической: собиралась на работу.
– Вуди вернулся, – радостно сказала она, улыбаясь больше глазами, чем ртом.