– Что за проблема? Раз он испорчен, просто напиши что получше.
Я усмехаюсь:
– Как у тебя всё просто. Это всё равно что сказать: «Роди мне ребёнка получше, первый не такой, как я рассчитывал».
– Люди часто так говорят. И делают, – Тварь Углов смелеет при виде того, как улетает прочь сфера с плеером.
– Тогда не равняй себя с человеком, в твоём случае это явно не лучший образец для подражания.
– Ха, подловила! Ловко, признаю, – он словно бы невзначай пододвигается ближе к моей ноге, – Забыли. Что у нас сегодня?
– Хватит с меня, я плохо пишу. Значит, нужно как следует отдохнуть.
– Но я же голоден!
– Извини. Я не всемилостивый Будда, – двигаю плечами я, занимаясь тонкими чертами лица моего выплеска творчества.
– Так что, выходит, я буду ходить с урчащим животом из-за какой-то обиды?
– О, да, – на полном серьёзе киваю я, – Нет слов, чтобы передать, какая я коварная.
– Сволочь ты, – плюётся он напоследок, и, чуть подумав, с некоторым презрением забирает со стола вчерашнюю рукопись, – Из-за тебя придётся перечитывать.
– Пока никаких угрызений совести, – кричу я вслед.
– Чёртовы люди со своими идиотскими заморочками, – он пристраивается в одном из понравившихся со времён обхода углов и начинает шуршать бумагой.
Комментарий к Конфигурация десятая
Рассказ:
https://ficbook.net/readfic/11334790
========== Конфигурация одиннадцатая ==========
Сегодня я точно не в самом лучшем из своих настроений.
Обычно, попадая сюда, я стараюсь откинуть проблемы физической оболочки.
Но эта стерва по ту сторону реальности снова облажалась, и теперь, скрипя зубами, кормит слезами подушку.
Голем без особых проблем чует и меня, и моё текущее состояние. Выдержка на нуле – до последнего двигается как можно медленнее, но не может совладать с желанием и тыкается своей равномерной башкой в мой носок.
Я молча надеюсь, что меня оставят в покое.
Ага, как же.
Моё лежбище слегка пригибается, будто ко мне лезет несколько неповоротливая кошка. Замирает, когда я оборачиваюсь, и ползёт дальше, стоит мне отвести взгляд.
– Не смей, – говорю я, едва над моим телом зависает рука. Должно быть, моё недоверие вызывает изумление, ведь мы связаны крепче, чем Осирис и Исида. Две части единого целого.
– Ложись или вали, – не выдерживаю я. Тут же раздаётся колоссальный «плюх» на разнесчастные пружины, что заставляет подпрыгнуть подушку в виде сахарной косточки. Голем просит дать облик. Моя рука зависает над пустым лицевым диском и сама выводит предыдущий, тот самый. Это лицо… Только не оно.
– Нет.
Между нами нависает непонимание, скапливаясь где-то под крышей домика у моря. Раньше, стоило ему принять такой вид, я рассыпалась в похвалах, одаривала его ласками, хвалила и целовала в нос. Мы будто вновь были связаны воедино, как и было в самом начале. Я знаю, что Голем одновременно любит и презирает своё отдельное существование.
Подумав, моя модель принимает облик волка, и я разрешаю его голове покоиться у меня на груди, чтобы зарыться пальцами в чуть волнистый загривок. Серый волосок, бурый волосок, чёрный волосок, рыжий волосок. Словно кто-то прыгал на перечнице, солонке и пачке приправы для барбекю.
Хочет уткнуться мне в плечо, но тут же с урчанием отходит.
– Не спи на плечах моих острых, – напоминаю я давно придуманную, но никуда так пока и не пригодившуюся строчку. Задумываюсь.
Что если Тварь Углов получит сегодня стихотворение?
А пока…
– Я знаю, что ты хочешь снова быть моей частью, – говорю я, приподнимаясь на локте. Голем запирает меня в клеточке из своих лап. Будто мне есть куда бежать.
– Но я не сделаю этого. Прости. Я нуждаюсь в тебе. Если ты станешь моей частью – носителю не выжить. И это не только из-за творческих исканий. Я просто… отсеяла тебя, чтобы… Пойми. Ты тряпка, – я легонько шевелю коленом, проходясь по мускулам живота моей модели, – Бесхребетное изделие, прогибающееся подо всех и практически не умеющее говорить «нет». Благодарящее за боль, ревущее по поводу и без повода. Мы доконаем нашего носителя, если сольёмся или если ты снова будешь командовать.
Ответом мне служит согласное молчание.
– Как же я тебя ненавижу! – в сердцах говорю я, зная, что сейчас это чмо ткнётся мне в шею, обниматься.
И точно, повисает.
– Но и люблю я тебя не меньше. У нас с тобой любовененависть.
На лицевом диске произвольно появляются те самые, знакомые мне черты.
– Не рискуй, иначе снова будет ненависть, – предупреждаю я, но Голем не глупее меня, когда захочет.
Ибо такова моя натура: я всегда одновременно люблю и ненавижу всех, кто мне дорог…
========== Конфигурация двенадцатая ==========
– Цветёшь и пахнешь, – замечает Тварь Углов, когда находит меня посреди Зала Полотен. Я рисую и уже заляпалась краской как какой-то психоделический королевский гепард. С моего лица не сходит улыбка. Голем трётся об мои ноги. Периодически я спотыкаюсь, но даже не чертыхаюсь на безмозглое создание.
– Я тебе не сирень.
– Куда тебе до сирени, ты смердишь человеческой плотью… Так и что же?
– Я нашла собеседника. Мой… мой носитель нашёл собеседника. Изысканный экземпляр, знаешь ли, – я хватаю модель за плечо и стремительно набрасываю детали лица.
– О, – демон зачем-то втягивает носом воздух, – Молодая особь… Ну?
– Давно я так не спорила, – я усмехаюсь, размазывая цветные капли по бедру. Напоминает окрас рака-богомола. Кстати, почему бы не попробовать, в раков я ни разу не превращалась.
– И он принял твои аргументы?
– Не, всего лишь взбесился, что не смог выиграть. У него на редкость закостеневшие мозги… Впрочем, это изюминка самцов нашего вида. Надо полагать, зачастую мы и любим их за то, что они тупые и полагают, будто знают о мире больше чем достаточно.
– И каков его мир?
– Маленький. Ограничивается тем, что вбили ему в голову, а ему и достаточно, ибо влом прилагать усилия, чтобы проверять и искать своё.
– Но это ведь очень удобно, – Тварь Углов расплывается в добродушной улыбке.
– О, да.
– Наверняка он всё ещё злится, что ты атаковала уютное гнёздышко ограниченного мышления.
– О, да.
– Нечему удивляться. Любая устрица не хочет покидать своё убежище, такое обжитое и уютное.
– Я и не удивлена… Кстати, ему бы не понравилось сравнение с животным.
– А, он видист? – тварь кивает с крайне умным видом, – Популярная ересь, особенно среди сапиенсов. Вера в свою исключительность.
– Она самая, – я некоторое время дурачусь, трансформируя руку в клешню, потом с визгом падаю на мольберт и оставляю отпечаток себя.
– Эй, четвероногий, это лимитед эдишн. Когда-нибудь ты разбогатеешь, продав это. Едва ли у кого-то есть отпечаток человека, который, – я цитирую, сдвинув брови, – «выбился из системы». Система… Представляешь, есть те, кто считает её незыблемой!
– Наивно. Но с людьми быстро привыкаешь… Хотела бы его переубедить? Заставить думать?
– Много работы, – я поднимаю свою картину и принимаюсь накладывать жирные мазки цвета ноготков, – Его нужно выцарапать из маленькой клетки и заставить истекать кровью, словно реками смыслов. Боюсь, что это сведёт его с ума, как ту собаку, в клетке с электрошоком. Когда её решили выпустить после всех непредсказуемых ударов током, она не вышла. Лучше насилие, но постоянное и привычное, чем страшный многомерный мир… Хм…
– Что? Идея? О, о, покажи! – стоит мне положить кисть, как Тварь Углов начинает виться вокруг. Я скатываю руками нелепый взъерошенный шарик, явно сатирический рассказ семейства смеходумательные. Неплохой экземплярчик.
– Не откладывай! Я хочу увидеть! Сочини сейчас!
– А разве не ты ныл недавно, что у меня какой-то собачий бум?