Что-то негромко стукнуло, Алёха открыл глаза. Бенька сидел, сложив руки, но глаза его были открыты, а на лице застыло обречённое выражение. Неудивительно – он хочет есть, а нельзя.
– Благословен хлеб сей и вино сие, – закончила королева, хотя никакого вина на столе не было. Потом взяла какую-то булку, отломила от неё кусок, спокойно съела. Давала понять, что еда безопасна?
Брать что-либо с этого стола Алёха стал бы только под страхом казни и Беньке не позволил бы ни за что. «Насколько правильно будет сейчас отобрать у неё эту булку и тоже сожрать?» – подумал он, но решил, что неправильно абсолютно. Эта стерва могла потравить только ненадкусанную часть. Чем угодно, хоть соком косточки тех же кролов, слава Всевидящим, их нет на этом столе.
– Осмелюсь просить ваше величество составить мне компанию. Как родственнице, – и королева в очередной раз улыбнулась.
Решительно – ничего подозрительного. Самообладание все же у королей! Воткнут нож в спину ближнему своему и бровью не поведут.
На столе не было ничего – ни вилок, ни ложек, одни только ножи. То, что у Амарека ели все по-простому, Алёху не удивило, но и её величество уписывала ужин, виртуозно обходясь одним-единственным ножом: отрезала кусок, подносила его ко рту и кусала прямо так.
Нож. Алёха внимательно посмотрел на нож.
Бенька упоминал что-то насчёт дара королевы. Жаль, что сейчас его об этом не спросишь, а раньше Алёхе и в голову не пришло. Она притягивает металлические предметы руками? Да, точно, так Бенька и говорил, но сейчас ей нет смысла что-либо притягивать, нож и так у неё в руке. Достаточно лишь нанести удар, потом обвинить Алёху или же Орнели, и кто поверит им против слов самой королевы?
– Рыцарь Алох может к вам присоединиться.
Судя по тому, что глаза королевы чуть не выпали на тарелку, Бенька предложил что-то из ряда вон выходящее. Специально её злил или просто хотел протестировать на Алёхе вот это вот все? Нет, вряд ли, просто заметил, наверное, что у рыцаря Алоха уже слюна на пол капает.
Да что эта пернатая Трелони имела в виду, когда просила «ничего не предпринимать»? Нет, это нельзя назвать «предприятием». При чем тогда все – ножи, металлические предметы? Куда его понесло? Алёха сел, и голод в нем боролся с желанием жить. Потом он решил, что лучше уж он, чем Бенька, и в мгновение ока обгрыз птичью ножку.
Королеве, наверное, от этого кусок стал поперёк горла, потому что она сразу есть перестала. Бенька, глядя на это, сначала обмер, потом повеселел, но к еде не притронулся все равно, а Алёха решил, что где наша не пропадала. Тем более что королевская стряпня, кто бы там её ни готовил, была довольно вкусной. Мясо только жестковато и зубы нечем почистить, но, право, на фоне прочего сущие мелочи. Он старался попробовать как можно больше, совершенно наплевав на приличия, потому что Бенька, Бенька тоже очень хотел есть. Чем больше еды оттестирует на себе Алёха, тем скорее Бенька сможет что-то сжевать.
– Я просил принести мне бумаги, – холодно напомнил Бенька. Если не знать, что это сказал десятилетний ребёнок, можно запросто предположить, что с королевой беседует умудрённая опытом стерва, и неизвестно ещё, кто сбежит, поджав хвост.
– Мне пришлось передать их членам Совета, прошу прощения, ваше величество, – склонила голову королева. – Они не все в курсе этого дела.
Бенька кивнул. Алёха совсем запутался. Время шло. Пожара не было, сороки не было, желудок у него не резало, только томительная неопределённость. Королева преодолела брезгливость – ну да, конечно, мясо точить с ножа и руками хватать – нормально, а он, значит, рожей не вышел рядом сидеть, – вернулась к еде.
Ничего. Ничего не происходило. Мирный семейный ужин, если можно его так назвать. Алёха ел и сочувствовал Беньке, сочувствовал Орнели, но сделать с этим не мог ничего. И королева спокойно ела, и было тихо, только по стенам метались нервные тени от кучи свечей, и огромный месяц-корона распластался поверх стола.
Алёха задрал голову. Прямо над головой висела огромная люстра, и на ней тоже горели свечи, но люстра была высоко, а пламя свечей было ровным. Что это значило? Может быть, ничего.
– Вы ничего не едите, ваше величество, – улыбнулась королева.
Остановить его Алёха не успел. Может, в этом была и его ошибка, потому что он ел и даже насытился, не то чтобы от пуза, но наелся и пока что не планировал помирать. И Бенька протянул руку к ножу, бросив взгляд на мясо, но передумал. Алёха передохнул: Бенька цапнул с его тарелки недоеденный ломоть хлеба и тут же сжевал.