– А ты откуда узнал?
– Шурка сказала. Мы случайно столкнулись в автобусе. Вер, а у тебя с ним серьезно, с этим Стасом?
Вера слегка удивилась. Нил не должен был задавать ей такие вопросы, если, конечно… Но об этом Вера не хотела думать.
– Серьезно? – настаивал он.
– Да, серьезно, – призналась Вера и тут же попросила: – Нил, только не проговорись моим родителям, что я встречаюсь со Стасом.
– Почему? – Нил взял ее за руку, развернул к себе, чтобы заглянуть в глаза. – Что здесь такого, если ты встречаешься с парнем, который тебе нравится?
Она не успела ответить на этот вопрос. Внезапно завизжали тормоза, и прямо из машины на Нила обрушился Стас:
– Убери от нее руки!
– Ты что, белены объелся? – успел спросить Нил.
А потом Вера почувствовала, как неведомая сила отбрасывает ее в сторону, и увидела Нила, летящего на землю.
Словно в тумане, она наблюдала, как на земле корчится Нил от ударов тяжелым ботинком, как перекошенное лицо Стаса дышит злобой и каким-то садистским удовлетворением оттого, что противник повержен и даже не пытается сопротивляться. За что он его так? Чем Нил провинился перед ним? Эти мысли вернули способность чувствовать, и Вера завизжала так, что Стас резко обернулся к ней и будто очнулся. Его лицо, секунду назад перекошенное гневом, сейчас выражало неподдельное беспокойство.
– Что? Что с тобой? – спросил он, бросившись к ней.
– Не подходи ко мне! – крикнула Вера таким испуганным голосом, что он вначале остановился, но потом снова шагнул к ней.
– Стой! – Вера стала отползать от него словно от змеи, способной наброситься и ужалить ее в любой миг.
– Вера! Это же я, Стас. – Весь его вид выражал недоумение. – Дай мне руку, принцесса, - попросил он мягко, вкрадчиво.
И этот мгновенный переход в настроении испугал Веру еще больше.
– Уходи! Оставь нас в покое! – выкрикнула она, в отчаянии сжав кулаки.
Его потерянный взгляд метнулся к неподвижно лежавшему Нилу, потом скользнул по ее лицу, по скорченной на асфальте фигурке.
– Нас? – переспросил он, нахмурившись. Возле его губ появились напряженные складки. – Хорошо, не сейчас. Сейчас ты меня не поймешь и не услышишь.
После этого Стас запрыгнул в свой автомобиль и исчез.
«Все кончено… кончено… он уехал…» – думала Вера отстраненно. Ее новое платье было разорвано, израненные ноги саднили, душа болела так что не было сил плакать. Вера поднялась и подошла к Нилу, который лежал на боку и тяжело дышал.
– Ты двигаться в состоянии? – спросила Вера, опускаясь перед ним на колени. – Может, «скорую» вызвать?
– Ни в коем случае, – остановил ее Нил, поморщившись от боли. – Сам справлюсь. Я ведь будущий врач, хоть и ветеринар, если помнишь.
Чтобы успокоить его, Вера заставила себя слабо улыбнуться в ответ на эту незатейливую шутку.
Нил вздохнул сначала осторожно, прислушиваясь к себе, затем глубоко.
– Вроде бы ребра целы. И на том спасибо.
– Нил!
– Надеюсь, ты не собираешься извиняться за него? – упредил он ее желание, вытирая распухшую губу, из которой сочил ась кровь.
– Мне так жаль… – просто сказала Вера, сдерживая подступившие к глазам слезы.
Через некоторое время Нил смог встать на ноги, Вера подставила ему свое плечо, и они медленно побрели к подъезду. Ни один из них не сказал больше ни слова.
На следующее утро, едва только родители ушли на работу, Вера сняла с аппарата телефонную трубку. Сегодня она не будет отвечать на звонки. Не будет, и все, кто бы ни звонил!
Вера пошла в душ и, взглянув на себя в зеркало, и ужаснулась: лицо было ее и не ее одновременно. Правая щека заметно припухла и покраснела, хотя синяка не было (пока не было). Когда это случилось? Наверное, когда Стас отпихнул ее от Нила. Да еще коленки в ссадинах.
Бог мой! Увидят родители – начнутся вопросы, что она будет им отвечать? Что приняла участие в ледовом побоище? Ну, положим, коленки можно замаскировать брюками, а лицо? Паранджой, что ли, прикрыть?
Мысли роились в голове, словно пчелы. А перед глазами стояло перекошенное злобой лицо Стаса, когда он пинал Нила ногой. Воспоминания были настолько живы, что Вера содрогнулась от ужаса. Разумеется, она понимала, что поступает малодушно: и телефон, и ее страхи – это звенья одной цепи. Но сейчас она находилась в какой-то прострации. Ей не хотелось думать, вспоминать. Ей хотелось только одного: закрыться в своем маленьком мирке и никого туда не пускать, даже мысли.
К сожалению, не всегда получается так, как хочется. В обед прибежала мама.
– Что с телефоном? – спросила она, но, увидев лицо Веры, забыла о телефоне. – А это еще что такое? – Мама развернула Веру к свету, чтобы лучше рассмотреть припухшую щеку. – Зуб разболелся?
Гениально!
– Да, – подтвердила Вера, скрестив пальцы.
Врать она не любила.
– Сильно болит?
– Не очень.
– Немедленно к врачу, – сказала мама и вспомнила, зачем прибежала с работы, пожертвовав обеденным перерывом. Она обернулась к телефону. – Раззява ты у меня, дочь. Трубку на место не положила, а я обзвонилась. Думала, телефон не работает.
Вера промолчала.
– Вот деньги. – Мама щедрой рукой выложила на стол деньги. – Иди в платную поликлинику. Пусть там посмотрят, что у тебя. Надо же, за одну ночь разнесло! Наверное, зуб мудрости лезет?
– Наверное, – согласилась Вера. – Может, ты поешь хоть что-нибудь?
– Некогда. По дороге пере кушу, – тараторила мама, стараясь в несколько минут уложить максимум информации. – Да, Верочка, я сегодня приду поздно. У меня делегация из Ванкувера. Без переводчика они никак.
Мама торопливо поцеловала Веру, покачала головой, взглянув еще раз на ее щеку, и убежала.
Мама у Веры очень следила за собой – маски, массажи. Раз в неделю русская баня, с парилкой. Вероятно, благодаря последней мама и выглядела моложе своих лет. Высокая, подтянутая, худощавая блондинка с короткой модной стрижкой и французским маникюром по праздникам. Однажды они с мамой оказались на рынке, покупали помидоры У одного армянина. Так тот прямо спросил: «Сестры, наверное?» На что Вера, не раздумывая, заявила: «Точно, причем я старшая», а мама спрятала довольную улыбку. Комплимент о непроходящей молодости был для нее лучшим подарком.
«Надо навестить Нила, – решила Вера, убирая деньги в карман свободных льняных брюк. Посмотреть, что с ним».
Не успела она об этом подумать, как раздался бесконечно длинный звонок в дверь. Вера неохотно поднялась и поплелась открывать. Наверное, мама что-то забыла. Ее рука уже легла на цепочку, и тут в голову пришла мысль, что за дверью может оказаться Стас. Вера взглянула в «глазок».
– Открывай, подружка! – потребовала Шурка. Вера подчинилась. А куда ей было деваться?
8
– Кажется, разразилась первая гроза? – спросила Шурка, оглядывая Веру с ног до головы.
– Ураган, – ответила Вера и удивленно обернулась. – А ты откуда знаешь?
– Откуда?! От Стаса, естественно. – Шурка мимоходом поправила рыжую копну волос у зеркала, так же мимоходом поинтересовалась: – Что со щекой?
– Зуб мудрости.
– Понятно. Глупая ты, Верка, – заявила Шурка, отметая дипломатические ходы в сторону. Из-за тебя мужики дерутся до первой крови, как в восемнадцатом веке на дуэли, а ты в позу обиженной встаешь. Да любая бы на твоем месте визжала бы от восторга.
– Я тоже визжала, только не от восторга, - вспомнила Вера, горько усмехнувшись.
Твой Стас
«Мужики дерутся»! Шурка намекала на тот ноябрьский вечер, когда Вера сбежала из дома и оказалась в общежитии. Тогда Алекс, сводный брат Шурки, спас ее от унизительных приставаний пьяного Кольки. Но тогда – это не сейчас.