— Кажется, я отдала эту вещь дворецкому. Нет никакого сомнения, что он передаст ее по назначению.
— Кстати, о вещах, переданных по назначению, — вмешался Кранли в странную и загадочную словесную дуэль между Софией и Пенелопой Прествик. — Я здесь по той же причине, леди Далби, хотя, полагаю, мне следовало оставить этот сверток у вашего дворецкого.
— Но это подарок, — вкрадчиво сказал Айвстон, — а с подарками так не поступают.
С каменным лицом Айвстон искоса взглянул на Пенелопу. Девушка ответила ему холодным, слегка пренебрежительным взглядом.
Что же все-таки произошло в Хайд-Хаусе полчаса назад? Лорд Айвстон и мисс Прествик явно не испытывали друг к другу романтических чувств, что было бы вполне естественно, ибо оба были свободны и находились в том возрасте, когда вступление в брак рассматривается как очевидная необходимость. С другой стороны, сам факт, что троих сыновей из одной семьи можно женить в течение одного сезона, противоречило всякой логике. Это было до такой степени невероятно, что не укладывалось в голове.
Что же касается вероятности, Иденхем прекрасно понимал, что Софию Далби не стоит сбрасывать со счетов. И действительно, какими бы странными и невероятными ни казались события, даже если они были в высшей степени нелогичны, София всегда оказывалась в выигрыше. Абракадабра, одним словом. Иденхем положил ногу на ногу и принялся наблюдать за представлением, действие которого разворачивалось в Белой гостиной леди Далби, одновременно задаваясь вопросом, не заключалось ли пари в книге «Уайтса» по поводу вероятности соединения узами брака Айвстона и Прествик.
Шансы, по его мнению, были восемь к одному. Судя по ледяному выражению полного безразличия на их лицах, они были готовы наброситься друг на друга.
— Подарок? — не скрывая восторга, воскликнула София. — Но я не понимаю, чем заслужила подарок, лорд Кранли. Мы не такие уж близкие друзья!
От Кранли, который славился своим мрачным характером, в данной ситуации можно было ожидать угрюмого, пресного объяснения, но вместо этого он усмехнулся. Это было поразительно. Женитьба на леди Амелии явно пошла ему на пользу.
— Да, это подарок, — сказал Кранли, с величайшей осторожностью разворачивая сверток. — Отдаю дань семейной традиции, и есть опасение, что это войдет в привычку. — Смысл этого заявления, судя по выражению их лиц, не понял ни Иденхем, ни мистер Прествик, ни мисс Прествик, но вот лицо Софии осветила сияющая, довольная улыбка. — Надеюсь, вам понравится эта вещица, леди Далби. Уверен, вы понимаете, что послужило поводом для подарка.
При этих словах Кранли извлек из свертка изысканную китайскую вазу, украшенную удивительным узором на ярко-голубом фоне.
— Кранли, это очень щедрый подарок, — с восторгом сказала София, — и мне кажется, я его не заслуживаю, но она так прекрасна, что я готова пренебречь светскими формальностями. Дивная вещица! И хотя мне кажется, что я не достойна такой красоты, обещаю лелеять ее до конца своих дней. Благодарю вас, лорд Кранли, — тихо и, как ни странно, очень искренне закончила она.
— Она действительно прекрасна, — сказал лорд Айвстон с выражением странного сожаления на лице. — А этот голубой цвет точно такого же оттенка, как глаза леди Амелии, не так ли?
— Нет, не так! — отрезал Кранли, в то время как София, взяв вазу, восхищенно рассматривала ее. — Глаза Амелии как волны Южно-Китайского моря в яркий солнечный день. Странно, что ты не заметил этого, Айвстон.
— Если учесть, что мне не довелось видеть Южно-Китайское море, — спокойно заметил Айвстон, — я заслуживаю некоторого снисхождения.
— Цвета морской волны? — медленно с грустью произнесла мисс Прествик, наверное, это объяснялось тем, что ее глаза были черны, как уголь. Не то чтобы это было малопривлекательно, но все-таки не так романтично, как глаза цвета морской волны. — Я не знала, что вы так много путешествовали, лорд Кранли. Вы часто бывали в Китае?
— Боюсь, всего лишь раз. Я планировал туда вернуться, но…
— Вместо этого он женился, — радостно перебил его Айвстон, совершенно игнорируя брата и сестру Прествик. Это казалось ему очень забавным.
— А вы много путешествовали, ваша светлость? — обратилась мисс Прествик к герцогу Иденхему.
Все еще поглощенная изучением вазы, имеющей форму вытянутого прямоугольника, София опередила герцога.
— Как он мог это сделать, мисс Прествик, если занимался тем, что женился и женился?
— И еще раз женился, — с усмешкой добавил Иденхем. — У меня было три жены. Думаю, точность не помешает, леди Далби. А вам приходилось путешествовать, мисс Прествик? — спросил он. С чего вдруг София решила, что имеет право так грубо обращаться с этой девушкой? Это было не похоже на нее. Все считали Софию умной и утонченной.