Что касается моей работы с "Хитмэн", то я для них был своеобразным хозяином съёмной комнаты, который появляется раз в месяц и то лишь для того, чтобы забрать кварплату. Я перечислял деньги на счёт клуба и иногда появлялся на собраниях, но на этом моё участие в жизни команды и заканчивалось.
Единственный вопрос, которым я непосредственно занимался - это разработка логотипа команды. Мы потратили около 30 тысяч и остановили свой выбор на эмблеме, которую нам подсказал фильм "Пятница 13-е". На эмблеме был изображён парень, который воинственно держал клюшку, а его лицо было скрыто под вратарской маской белого цвета, похожей на череп. Я был уверен, что это будет хорошо продаваться. Я обожал эту эмблему и думал, что ничего лучше и придумать было нельзя, однако большинству журналистов она не понравилась. Они посчитали, что это выглядит слишком жестоко.
Как бы то ни было, "Хитмэн" - это потрясающее название, в котором скрыто сразу несколько значений. Мы решили представить наш логотип широкой публике на "МакМэхон Стэдиум", где выступает футбольная команда "Калгари Стампидерс". Торжественную церемонию вёл Пит, а я был на телефонной связи из Финляндии. На эту церемонию даже специально прилетели ведущие "Hockey Night In Canada" Рон МакЛейн и Дон Черри.
Рон очень позитивный и добрый человек. И вот он сдёрнул белое покрывало - та-да! Воцарилась мёртвая тишина. Ни аплодисментов, ни бурной овации, ничего. Я даже подумал, что у меня связь прервалась. Потом я услышал жидкие аплодисменты и подумал: "А вот это плохо".
Местный спортивный репортёр Майк Тот, который впоследствии ушёл работать на TSN и Rogers Sportsnet, выступил в тот вечер по двум спортивным каналам (второму и седьмому). Тот раскритиковал наш логотип в пух и прах. Следующим утром Грэхем рвал на себе волосы: "Что нам теперь делать?".
Пит решил сделать первую в истории майку "Хитмэн" и поместить логотип команды в круг с диагональной полосой - как в "Охотниках за приведениями". На спине была фамилия Тота, а вместо номера "2&7". По пятницам все спортивные журналисты города играли в хоккей на открытом воздухе. Он пришёл к ним в раздевалку и у всех на глазах кинул Тоту эту майку. После этого он сказал: "Мы не держим на тебя обиды. Мы уверены, что ты всё равно будешь болеть за нашу команду". Тот был в шоке. В тот же вечер он появился в этой майке в эфире и сказал: "Я хочу попросить прощения у "Хитмэн". Это потрясающая команда".
Болельщики были в восторге от нашей эмблемы, но "Флеймс" её возненавидели! Руководство клуба утверждало, что некоторые люди считают её слишком жестокой, и требовали, чтобы мы как-то её изменили. Они были арендаторами "Сэддлдоума", где мы собирались играть, а потому у них была над нами определённая степень власти.
В новом варианте нашего логотипа мы скрестили несколько клюшек в форме звезды - в комиксах так обычно обрамляют слово "бабах!". По сравнению с предыдущей эмблемой, новый вариант, конечно, значительно проигрывал. Впрочем, два года спустя "Флеймс" почему-то купили команду и вернули логотип в духе "Джейсона".
Надо было мне тогда задуматься о том, что всё это дурно пахнет. Но мы искренне верили в успех нашей команды, и перед началом сезона 1995/96 мы считали, что "Хитмэн" порвут всех на куски. Мы продали почти 1 500 абонементов, а Грэхем только и говорил о том, что команду ждёт светлое будущее. В итоге сезон мы закончили с соотношением побед и поражений 18-51-3, потеряв при этом четверть миллиона долларов. Перед сезоном 1996/97 мы продали в два раза меньше абонементов.
Но по-настоящему жизнь подкинула мне дерьма на вентилятор в сентябре 1996-го года на Кубке Мира, где я показал лучшую игру в своей жизни.
Глава 15. На седьмом небе
В 1996-м году состоялся первый Кубок Мира по хоккею. По большому счёту, это был всё тот же Кубок Канады, но с другим названием. Разве что, в отличие от Кубка Канады, команды тут были разбиты на две группы - Европейскую (в которую вошли чехи, финны, немцы и шведы) и Североамериканскую (Канада, США, Россия и Словакия).
5-го сентября мы обыграли Германию со счётом 4:1, а через два дня вышли в полуфинал на шведов. Во втором полуфинале американцы играли против России. Этот матч со шведами мне не забыть никогда. Это была игра на вылет, а потому проигрывать нам было никак нельзя. Тем более, что когда играешь за сборную Канады, серебряных и бронзовых наград для тебя просто не существует. Только золото. Нам неважно попадём мы на пьедестал почёта или нет. Главное - быть первыми.
Это был один из моих лучших матчей на международной арене. Я не часто выходил на лёд, потому что наше звёно выпускали нерегулярно. Формально я играл в четвёртой тройке, хотя, на мой взгляд, это была лучшая тройка в команде. Я тогда набрал 96 очков за сезон в "Калгари", Стив Айзерман 95 в "Детройте", а Род Бринд’Амур 87 в "Филадельфии". Но у нашего тренера, Глена Сатера, тогда в распоряжении были такие игроки, как Гретц, Марк Мессье и Эрик Линдрос.
Сатер работал с Гретцом и Мессье не первый год, а потому на них он полагался гораздо больше, чем на нас. Он периодически выпускал нас на лёд, когда им нужно было передохнуть, а это случалось редко. Мы не выходили на "убийство" меньшинства и розыгрыш лишнего. Можно сказать, мы были эдакими черлидерами на скамейке. Выбор у Сатера был богатый - Винсент Дамфус, Адам Грэйвз, Клод Лемье, Тревор Линден, Кейт Примо, Джо Сакик, Брендан Шенахен, Пэт Вербик... Вот вам прекрасная иллюстрация того, сколько в Канаде талантливых игроков.
Несмотря на то, что я не подавал виду, во время турнира я то и дело начинал сходить с ума. Я понимал, что Слэц со своими любимцами пойдёт в огонь и воду, и постоянно выпускал их на лёд. А мне так хотелось играть. Но порой, когда оказываешься в такой команде, своё самомнение надо запихнуть куда подальше. И когда дают шанс, надо выжимать из себя максимум в каждой смене.
Каждый раз, когда я играл за сборную Канады, я был счастлив находится в компании людей, которые знали, как надо побеждать. После того турнира я фактически стал основным игроком сборной. Будь то чемпионат мира или Олимпиада, руководители сборной всегда на меня рассчитывали. Они знали, что я готов сыграть эту роль и отдамся ей без остатка.
Игра в матче со шведами шла, как на качелях. Как раз такой хоккей я и люблю. Счёт по броскам был 43:43. Да и "силовухи" было навалом. Помню, Линдрос укладывал на лёд одного соперника за другим. Линдроса в плане "физики" вообще никто превзойти не мог, это было нечто! Видели когда-нибудь ручной динамометр? В хоккей его используют для измерения ряда параметров в системе SPARQ (speed, power, agility, reaction, quickness - англ. скорость, сила, ловкость, реакция, резкость, прим. АО). Ты проходишь тест по каждой из этих категорий и результаты показывают, где тебе надо прибавить.
Так вот я помню в 1991-м году ещё до драфта 18-летний Лидрос подошёл к этому динамометру. Результат измерялся в килограммах. Отличным показателем для мужчины считалось 64кг. Он выдал 80. Вторым был Скотт Стивенс с 60кг, а я набрал 25кг.
По иронии судьбы в сезоне 1999-00, когда Стивенс был капитаном "Нью-Джерси", он применил сокрушительный силовой приём против Линдроса на синей линии, после чего тот заработал своё шестое сотрясение мозга. Сотрясение мозга вообще случается тогда, когда голова делает такое резкое движение, что мозг приходит в движение внутри черепа. Это может сказаться на зрении, чувстве равновесия и энергии. Крайне неприятная штука. Ведь так можно вывести из строя даже такого здоровяка, как Линдрос. Тут так просто в кровати не отлежишься.
Это сотрясение выбило Линдроса из плей-офф Кубка Стэнли, а потом ему ещё и весь следующий сезон пришлось пропустить. Хочу вам сказать, что Линдрос был отменным "быком" в коньках. У меня, кстати, есть теория, почему он так часто получал травмы. В детстве он был таким техничным и таким здоровым, что когда он опускал голову вниз, от него все просто отскакивали, как от стены.