Я слышал, что эту серию теперь говорят, что мы выпустили её из рук, но мы ничего не могли с этим поделать. Забить Майку Рихтеру было нереально. Шайба для него была всё равно что мячик на ниточке. Он знал куда полетит уже в момент броска, и отражал каждый бросок, бл***!
Чтобы вратарь так играл, я больше в своей жизни почти и не видел больше. Он сделал пару таких сейвов, которые никто не сможет повторить. Вы только подумайте - лучшие игроки в мире выжали из себя всё без остатка и не смогли переиграть его. В том матче Канада выиграла у США 37:25. Слава Майку Рихтеру! Старик, я серьёзно.
Глава 16. Непруха
После Кубка Мира у меня началась откровенная непруха. Ничего не получалось. За первые восемь матчей я сделал, наверное, только одну голевую передачу. После таких драматичных серий всегда приходится долго отходить. Спада никак не избежать. Я только что играл в хоккей на высочайшем уровне мастерства и напряжения, и вот теперь мне уже надо было возвращаться в свою команду, где уровень хоккея был ниже, а тренировки длинными и неинтересными.
На протяжении нескольких недель меня окружали игроки, которые видели площадку так же хорошо, как и я. Однако теперь когда я отдавал своим партнёрам по "Калгари" такие же классные передачи, они как правило не забивали. В том сезоне у нас в команде было лишь два игрока, которым удалось набрать больше 55 очков - я и Дэйв Гагнер. На бумаге мы были слабее всех. И это ещё при том, что у меня был стресс из-за всех этих разбирательств касательно моих взаимоотношений с Грэхемом Джеймсом.
Сезон начался для нас 5-го октября 1996-го года матчем против "Ванкувера". Тремя лучшими снайперами "Кэнакс" тогда были Александр Могильный, Мартин Желина и Павел Буре. Мы проиграли 1:3. Для нас такой результат был типичным. В каждом матче мне приходилось прыгать выше головы, иначе мы были обречены на поражение. Мне казалось, что если я буду играть так, как никому вообще и не снилось, мои партнёры потянутся за мной. Я был капитаном команды с 1995-го по 1997-й год и должен был выжимать из себя всё до последней капли, потому что я ненавидел проигрывать.
Думаю, среди моих партнёров того времени вы узнаете человек пять, не больше. Нет, я вовсе не говорю, что они были плохими людьми. Но я настаиваю на том, что большинству из них в НХЛ было попросту нечего делать. У нас было несколько игроков, которые в последствии выросли до очень приличного уровня. Например, Джером Игинла, Дерек Моррис и Тревор Кидд, но большинство из них тогда были совсем пацанами.
Мне очень нравились некоторые русские. Вот, например, Герман Титов - здоровый парень! Ростом 180см, весом - 80кг, но его же остановить было невозможно! К тому же, он был невероятно устойчив психологически. Я всегда сидел на скамейке рядом с Германом. Как только он подучил английский, мы с ним начали весьма душевно общаться. Помню, я как-то спросил его: "Тиц, старик, а ты вообще откуда к нам пришёл-то?". А он мне такой: "Ну, я в армии служил. Четыре года служил. Да, вот так вот". "Тиц, ты ж в армии в хоккей-то, поди, не играл? - Неа. Ни х** не играл. Я там танк водил". "Ни х** себе! И как? - Дурдом. Только ездишь и взрываешь всё подряд".
Он был забавным парнем. Иногда он приходил на тренировку, еле передвигая ногами. Я его как-то спросил: "Тиц, ты почему такой уставший-то? - Ох, да понимаешь, вчера так затусили у меня дома... Я выпил пару бутылок вина... Пару бутылок водки... Устал я, в общем".
В сезоне 1995-96 у нас в составе были Микаэл Нюландер, Фил Хаусли и Гэри Робертс, и мы вышли в плей-офф. Но руководство "Флеймс" в свойственной себе манере вновь избавилось от своих лучших игроков. Бл***, как же это бесило!
Как бы то ни было, после Кубка Мира у меня начался один из самых длинных спадов в карьере. 6-го октября мы выиграли в своём первом домашнем матче у "Баффало", я создал пару неплохих моментов, но всё впустую - ни голов, ни передач. Потом, 9-го октября, мы проиграли дома "Сент-Луису" 1:3. Самое фиговое было то, что у "Блюз" в составе были бывшие "огоньки" Эл МакКиннес и Бретт Халл.
Через два дня со счётом 2:1 мы обыграли "Детройт", у которого в составе были Брендан Шенахен, Стив Айзерман, Сергей Фёдоров и Никлас Лидстрём. А ещё через два дня после этого мы одолели "Филадельфию" с Джоном Леклером, Эриком Линдросом и Родом Бринд’Амуром - 1:0. Но мне откровенно не везло - я стучал по перекладинам, мазал мимо ворот, облюбовал все штанги... Настроение тогда было хоть под машину бросайся.
Следом у нас шёл выезд в Нью-Йорк, где нам противостояли "Рейнджерс" во главе с Уэйном Гретцки, Марком Мессье, Брайаном Литчем, Майком Рихтером и Адамом Грэйвзом - мы уступили 4:5. Потом был матч с "Монреалем", у которого тон задавали Винсент Дамфус, Марк Рекки, Брайан Сэвэдж, Саку Койву и Мартин Ручински - мы проиграли 2:4.
Подобные матчи с командами Восточной Конференции для "Калгари" имеют особое значение, потому что "Флеймс", как правило, остаются за пределами радара национальной прессы. В этих матчах я не набрал ни единого очка. Я бесился так, что мне уже даже ломание клюшек не помогало. Гол мне нужен был точно так же, как наркоману доза.
Каждый раз, когда у меня начинался спад, я всегда выходил на лёд первым. Я брал ведёрко с шайбами и начинал стрелять по углам, чтобы вернуть себе уверенность в своих силах. Таким образом я пытался перестраховаться от того, чтобы при следующем опасном моменте я не послал шайбу в пузо вратарю. Кроме того, когда у игрока наступает спад, все его суеверия выходят на первый план. А хоккеисты - люди вообще от природы суеверные. Свои ритуалы я знал наизусть и не менял на протяжении 13 лет.
На катке надо было быть в 9-00, поэтому я вставал в 8-00, садился в машину в 8-13, вставал в очередь в "Тим Хортонс" (популярная канадская кофейня, прим. АО) и заказывал свой дабл-дабл (популярный вид кофе, прим. АО). По дороге я выкуривал три сигареты, причём прикуривал на определённых светофорах. Ездил я всегда одной и той же дорогой - Дирфут, Сауслэнд, Блэкфут, мимо казино "Кэш" и подъезжал к служебному входу "Сэддлдоума".
После этого обряд возобновлялся уже на самой арене - я выпивал ещё одну чашку кофе, раздевался, принимал душ, сидел в ванне ровно три минуты, шёл на командное собрание, тренировался, снова принимал душ и садился в машину. Обедать я отправлялся в ресторан "Ла Брецца", где заказывал хлеб Романофф и тортеллини с газировкой и апельсиновым соком.
Затем я вновь садился в машину, ехал домой и ложился спать в 14-00. Я просыпался в 16-00, садился в машину в 16-13 и заезжал в "Тим Хортонс" за ещё одним дабл-дабл в 16-15. На арену я ехал той же дорогой, припарковывался, принимал душ, сидел три минуты в ванной, разминался и начинал наматывать свою клюшку - а это уже отдельный ритуал.
Как и любой другой хоккеист, я очень дорожил своими клюшками. Клюшка может здорово сказаться на твоей меткости. Я даже на матчах в перерывах клюшку заново заматывал. При этом я всегда мотал с конца крюка к его началу и использовал липкую ленту, чтобы шайба к крюку прилипала.
Я ещё клей использовал, чтобы крюк плотнее держался на клюшке - они у нас тогда сборные были. Марки изготовителя сейчас уже все поменялись. Я несколько лет играл Jofa, а потом уже Nike и Easton. Jofa и Nike платили мне по 100 тысяч долларов, чтобы я пользовался их экипировкой - клюшки, шлемы, краги, штаны. Если вы посмотрите на мои хоккейные карточки, там прям видно в каком году в чём я играл.
Я перешёл на Easton во время своего второго сезона в "Рейнджерс". И когда я бросил по воротам их клюшкой в первый раз, я обалдел. Клюшка увеличила силу моего броска на 10-15 м/ч! Современные цельные клюшки улучшают качество броска просто нереально. Но в плане игры в пас и владения шайбой, тут всё сильно отличается от деревянных клюшек.