Мы отправились на 3-матчевый выезд, который у нас начинался встречей с "Айлендерс" в "Нассау Колизеум". Местная публика вела себя в своих лучших традициях, постоянно освистывая меня и скандируя "Наркоман!", стоило мне прикоснуться к шайбе. Но на этот раз я не дал им вывести меня из себя. Более того, я сыграл вполне неплохо.
Во время раскатки я увидел пару детишек в сетках с моей фамилией. У них в руках был плакат с надписью "Мы рады, что ты вернулся". В том матче я отметился голевой передачей. Через день мы обыграли "Рейнджерс", а я открыл счёт на 14-й минуте броском из правого круга вбрасывания.
Мы уступили "Далласу", а затем на протяжении восьми матчей либо выигрывали, либо сводили вничью. Тогда мне казалось, что не зря вернулся в хоккей. И так мне казалось до матча против "Сент-Луиса" накануне Нового Года.
Джей-Джей и я отправились с ребятами в бар. Я убедил его в том, что ничего со мной не случится. Он мне перед этим ещё говорил: "Старик, да давай лучше дома останемся". Так что он тут ни при чём. С кем бы я тогда бы ни жил в одном номере, это не имело бы никакого значения. Я алкоголик. Мне было плохо, и я отправился за лекарством.
Вечер начался очень даже ничего. Джей-Джей сидел рядом со мной, а я потягивал колу. Правда, чувствовал я себя не в своей тарелке. Вокруг было столько девушек, а "на сухую" я к ним никогда не подкатывал. Ну, не мог я подойти к девушке без какого-либо допинга.
Я пошёл в другой конец бара, где бы меня никто не увидел и заказал себе ром с колой, сказав при этом бармену, чтобы он налил это в стакан из-под обычной колы. Я дал ему "на лапу" пару сотен и сказал: "Так и наливай мне дальше. Только двойные". Никто даже понятия не имел о том, что я пью.
Так мы сидели и сидели, пока ко мне не подошёл Джей-Джей с пламенной тирадой: "Ах ты, говнюк! Ты, оказывается, весь вечер бухаешь!". В тот момент я уже был в дрова и ответил ему: "А незачем было бутерброд на банкет относить". Он запихнул меня в такси, и весь инцидент удалось замять, потому что я употреблял только алкоголь, а анализы на следующий день мне не надо было сдавать.
Пару дней спустя, 5-го января, мы играли с "Детройтом". Я забил гол и отдал результативную передачу, но при этом я еле сдержался, чтобы не разбить е*ло в щепки клюшкой этому ублюдку Шону Эйвери. Стоило мне проехать мимо него, как он тут же подносил большой палец к носу и делал вид, что нюхает порошок.
Эйвери постоянно использует личные недостатки людей на льду. В НХЛ он теперь новая кладезь смачных комментариев. В 2008-м году он подошёл к журналистам незадолго до начала встречи "Флеймс" с "Далласом" в Калгари и назвал свою бывшую девушку (актрису Элишу Катберт, которая тогда встречалась с защитником "огоньков" Дионом Фанюфом) - "потаскухой" (дословно Эйвери назвал её "sloppy seconds", имея ввиду, что он переспал с ней раньше Фанюфа, прим. АО).
За это его дисквалифицировали на шесть матчей, а когда он отбыл своё наказание, руководство "Далласа" сказало ему, чтобы он собирал манатки. А ведь он только-только подписал с ними 4-летний контракт на $15,5 миллионов. "Рейнджерс" вернули вновь подписали с ним контракт в марте 2009-го.
За восемь сезонов в НХЛ он сменил четыре команды - из "Детройта" он перешёл в "Лос-Анджелес", оттуда - в "Рейнджерс", затем -в "Даллас", а потом снова в "Рейнджерс". А всё потому, что он клоун. В раздевалке его все любят так же, как мандавошек.
Конец же моей карьере начался пару недель спустя после этой встречи с "Детройтом". 18-го января, в субботу, мы проиграли на выезде "Сент-Луису" со счётом 2:4, после чего отправились в Коламбус, где у нас была игра в понедельник. Когда мы приземлились, я повернулся к Джей-Джею и сказал: "Слушай, я хочу пойти в бар с ребятами. Всё будет в порядке. То, что случилось на Новый Год, больше не повторится". Он спросил: "Старик, ты в этом уверен?". "Целиком и полностью".
Я начал с колы, а затем дал "на лапу" бармену. Не успел я опомниться, как мы уже оказались в стрип-клубе, после чего я больше ничего не помню. Проснулся я уже у себя в номере от того, что кто-то барабанил мне в дверь. Это был наш координатор по выездным матчам, который орал, что я опаздываю на командное собрание в номере Брайана Саттера.
Когда я открыл дверь, у него лицо от ужаса перекосилось. Я спросил его: "В чём дело?". Он сказал мне, чтобы я посмотрелся в зеркало. У меня над глазом был огромный порез, а футболка выглядела так, будто её носил кто-то из кинофильма "Пятница 13-е". Повсюду была кровь. Я обернулся и посмотрел на кровать - она тоже была вся окровавлена. Ко всему прочему, у меня болели рёбра, будто меня кто-то нехило отдубасил.
Я быстренько принял душ, а когда я наконец добрался до номера Саттера, тренерский штаб там уже на ушах стоял. Они по полной программе прессовали парней, которые были со мной. Суть их претензий сводилось, в общем-то, к одному: "Какого х*я вы разрешили Тео пить?". Но они были ни в чём не виноваты. Просто мне вообще не надо было ходить в этот бар.
Вся эта история попала в газетах, потому что одному журналисту дали наводку. После игры с "Коламбусом" он подошёл ко мне и сказал: "Я слышал, что вчера вечером в стрип-клубе драка была". Я спросил его: "Вы это к чему?". А он мне: "Да вот хотел спросить, откуда у вас фингал?". Меня застали врасплох. Я ответил: "Не помню". После чего он мне всё и рассказал.
В той статье рассказывалось о том, как Тайлер Арнасон, Фил Хаусли и я отправились в стрип-клуб под названием "Пьюр Платинум". И я там так буянил, что нас попросили уйти.
Исходя из того, что было написано в статье, мы благополучно дошли до выхода, после чего я врезал по лицу местному менеджеру. На меня попёрли вышибалы, и Хаузеру с Арни еле удалось оттащить их, чтобы меня не забили насмерть. Полицию вызвали в 4 часа утра, а остальное вы уже знаете.
Как только это оказалось в прессе, врачи из реабилитационной программы НХЛ, мистер Уиртц и тренеры "Чикаго" устроили общее собрание. Я всё ещё находился на второй стадии программы, а мистеру Уиртцу жутко хотелось от меня избавиться. Но врачи ни с того, ни с сего заступились за меня и сказали, что я ни в чём не виноват. В Нью-Йорке я думал, они готовы меня в могилу свести, а в Чикаго же они, наоборот, были на моей стороне. Быть может, моя команда испытывала во мне тогда острую необходимость, а, может быть, им просто не нравился Билл Уиртц. Он был ещё тем старым пердуном.
Месяц спустя "Блэкхоукс" отправили Джей-Джея домой. Руководство клуба пришло к выводу, что "он исчерпал свою полезность". Я с самого начала считал, что это глупая затея, но он ведь был моим другом. После этого "Чикаго" проиграло девять матчей подряд, и меня внесли в список "отказников", не сказав мне об этом ни слова. Затем меня несколько раз не включили в заявку на матч.
Неплохое оправдание, верно? Мы проигрываем, а во всём виноват Флёри. Все остальное тут было ни при чём. То, что у нас не было глубины состава, а Дазэ был травмирован весь сезон, что наш вратарь, Жозелин Тибо, не играл в последних девяти матчах из-за последствий от сотрясения мозга, что нашего капитана, Алексея Жамнова, арестовали за вождение в нетрезвом виде, и что Саттер и наш генеральный менеджер, Майк Смит, ненавидели друг друга до такой степени, что даже не разговаривали друг с другом.
Нет, конечно же, во всём виноват Флёри, который устроил драку в стрип-клубе. Именно поэтому команда и не может выиграть. Но я терпел и даже сумел собраться к концу сезона, забросив три шайбы при 11 передачах в последних 17 матчах. Но в предпредпоследнем матче сезона я крупно облажался.
Мы были в Сент-Луисе и должны были сыграть два матча подряд. Я жил в одном номере с Крисом Саймоном. Я поднялся к себе после ужина, а все куда-то ушли. Я подумал: "А пошло оно всё нах**". После чего отправился на другой береге реки в стрип-клуб под названием "Ларри Флинтс Пентхаус". Там в своё время застукали Кевина Стивенса.