Не успели мы сесть в машину и поехать, как мы с Шелдоном стали прикалываться. Он как-нибудь под**нёт Грэхема, а я начну ржать, что заводило Шелдона ещё больше. Вскоре мы уже вдвоём крыли Грэхема последними словами и гоготали, как идиоты. Сначала Грэхем делал вид, что ему смешно, а потом не на шутку разозлился.
Всё это было очень странно. По ночам Грэхем ползал по комнате и приставал к нам, а днём мы лезли из кожи вон, чтобы отомстить ему. В каждом отеле, в котором мы останавливались по дороге, он всегда заказывал номер с двумя кроватями и бегал к каждому из нас поочереди. Вы только вдумайтесь, насколько это омерзительно. В абсолютно тёмной комнате всё тихо и спокойно, и тут он вдруг как схватит тебя! Самым страшным был процесс ожидания. Мне хотелось, чтобы всё это уже поскорее закончилось, и я мог спокойно уснуть. Когда на следующий день приходила очередь Шелдона, я был уже так вымотан Грэхемом, что вырубался, как покойник. Шелдон же говорит, что когда был мой черёд, как он ни старался, он не мог сомкнуть глаз и лежал, отдавая себе полный отчёт о том, что происходит вокруг. Бедняга.
С каждым днём Шелдон становился всё грубее, и мне казалось это безумно смешным. Это чудовище издевалось надо мной как хотело, а Шелдон ставил его на место. Он то и дело гонял его за бухлом. "Сгоняй-ка мне за пивком, жиртрест! Шевели задницей, х*й моржовый!". Грэхем ворчал, чтобы он заткнулся и проявил к нему уважение, а Шелдон смотрел на меня, и мы заливались маниакальным смехом.
Когда мы приехали в Сан-Франциско, Грэхем, наконец, сходил и купил ему маленький ящик пива из шести бутылок. Шелдон выдул его где-то за полчаса. Всё это время Грэхем строил из себя жертву, а Шелдон был настоящим злодеем, который только и делал, что издевался над ним. То есть, он реально считал, что подлинный мерзавец в данной ситуации – это 15-летний пацан, который гонял его за пивом, чтобы он смог как-то пережить сексуальные домогательства с его стороны.
Представьте, что вы пришли на вечеринку со своей девушкой и в разговоре с приятелем стали вспоминать поход, в который вы ходили ещё до встречи с ней, а она взяла и взбесилась. Вот тут примерно та же самая ситуация. Грэхем использовал свою злобу, чтобы контролировать нас. Он был очень сердитым человеком. Мы же издевались над ним, потому что ненавидели его, а его это так бесило, что когда мы всё-таки добрались до Диснейленда, он с нами почти не разговаривал, чему мы были только рады. Мы разместились в отеле, и он сказал нам, чтобы мы можем отправиться в Сказочный Мир сами по себе. Ура!
Мы сели на аттракцион "Сумасшедшее чаепитие" и крикнули: "Ну-ка давай разгоним её по максимуму!". Мы раскрутили колёсико нашей чайной кружки с такой силой, что чуть не улетели. Мы пердели и без умолку ржали. Я сошёл на землю и тут же рухнул лицом вниз, а Шелдон затем рухнул на меня сверху. Тут мы снова завелись, и все окружающие смеялись вместе с нами. Мы отрывались по полной, было весело.
Назад в Манитобу машину вели мы с Шелдоном. Прав не было ни у него, ни у меня. После того, как Шелдон опубликовал свою книгу, в одной газете появилась заметка о том, что пока я спал на заднем сиденье, его самого домогались на переднем. Это правда. Шелдон рассказывал, что пока он был за рулём, Грэхем залезал к нему в штаны и приступал к своему делу, но я ничего такого не помню. Я спал. Спал так, что п*здец. Как я уже говорил, в компании с Грэхемом спать надо было каждую свободную минуту, потому что ночью ты ни х*я не поспишь.
Всё закончилось, когда он высадил меня у родительского дома. Всё, отмучился. Мы продолжали поддерживать связь. Я ездил к нему поиграть в гольф в Свифт Каррент, но даже близко его к себе не подпускал. Он пытался уговорить меня переночевать у него, но я всегда говорил что-нибудь вроде: "Не, я не могу. Мне надо срочняком гнать обратно в Муз Джо".
У меня тогда появилась девушка. Её звали Шэннон Гриффин. Она была одной из самых красивых старшеклассниц в Муз Джо. Она была типичной девушкой из маленького городка – милая и наивная чирлидер. Местные парни ненавидели нас, хоккеистов, потому что нам доставались все девушки. Я ходил в школу Пикок Коллегиэйт, а она – в Ваниер. Нам было по 16 лет. Она была первой девушкой, с которой я переспал. Это случилось на заднем сиденье моей папиной машины, когда я повёз её в гости к себе в Расселл. У меня как камень с души упал, потому что благодаря Грэхему я уже стал задумываться насчёт того, а не гей ли я, хотя при этом не испытывал абсолютно никакого влечения к мужчинам.
Ситуация была крайне непростая. Она меня постоянно спрашивала: "Почему ты постоянно ходишь в гости к своему тренеру? Что ты там забыл?". А я всё искал себе оправдания. Она даже не подозревала о том, что происходит на самом деле, а я никогда ей не говорил. У меня в голове была полнейшая каша, а сам я был вечно злым.
Шэннон постоянно ссорилась со своим отцом, а я её успокаивал. Я смеялся над её шутками и заботился о её чувствах. У нас был бы идеальный школьный роман, если бы она не забеременела. А чего было ещё ожидать? Мы же не предохранялись. Мы были молоды, глупы и похотливы.
Я по-прежнему считал себя католиком, а она была католичкой. Конечно, можно было бы сделать аборт, но мы оба считали, что это равно тому, что убить нашего младенца. Её родители были готовы воспитывать его, но этого нам тоже не хотелось, поэтому единственный вариант, который оставался у двух подростков, которые были не готовы к ребёнку, это отдать его на усыновление. Мы решили, что самым правильным решением будет отдать его семье, которая давно хотела и ждала ребёнка. Поскольку мы ещё не приняли окончательного решения, мы посчитали, что если мы купим какие-нибудь детские вещи, скажем, люлюку или одежду, то уже никуда не отдадим ребёнка. Поэтому мы не покупали никаких детских вещей. Вообще никаких.
Вечером перед тем, как Джош появился на свет, я не находил себе места. Я переключился на режим выживания. "Муз Джо Уорриорс" наконец-то смогли одержать победу после длительной серии неудач, и я поступил характерным для хоккеиста образом – пошёл и нажрался в говно. Спал я, понятное дело, дома, и Шэннон пришлось будить меня следующим утром из больницы.
Мне было не по себе, но я хотел, чтобы всё было как надо, так что во время каждых схваток я брал её за руку и подпрыгивал вместе с ней, разделяя её боль. После этого я плюхался обратно на стул и засыпал до следующего раза. Джош родился 18-го ноября 1987-го года в 19-45.
Как только я взял его на руки, у меня не было никаких сомнений, что мы оставим его себе и будем его воспитывать. А это означало, что нам надо было укрепить наши взаимоотношения.
Бабушке Шэннон был 91 год. Она вызвала такси, отправилась в магазин и купила там всё, о чём можно было только мечтать. Она была небогатой женщиной, однако у неё был постоянный доход, и она приехала к нам в больницу. После неё в палату зашёл водитель такси и принёс кучу сумок с мочалками, полотенцами, тапочками, парой маек и рубашек – всё, что нужно для начала.
Мне было 18 лет, и я всё ещё жил в приёмной семье. "Уорриорс" платили мне пару сотен в месяц, но семью было не прокормить. Шэннон и Джош стали жить у её родителей. Когда Джошу исполнился год, мы стали жить вместе. Я сделал ей предложение, но за месяц до свадьбы всё отменил. Она была очень верной и заботилась обо мне. Вещи были всегда постираны, ужин на столе и всё в таком духе. Но вот с её родителями у меня были проблемы, да и вёл я себя, как холостяк. Стоило мне выйти из дома – держите меня семеро, понеслась душа в рай! Я даже и не думал о семейной жизни.