— Да, с ним, — спокойно ответила она. — Он первый из вас всех отнёсся ко мне с пониманием и теплом.
В ее груди приятной волной разлилось тепло при одном воспоминании о том вечере, когда она одна стояла под такой же метелью на балконе дома культуры, в то время, как все веселились в ярком новогоднем зале, и тёплое пальто на ее плечах, оставленное Евгением.
— Ну, вы нас тоже не особо жаловали, — заметил Борис Карлович, шумно отхлебнув горячего чая.
Ольга хотела было что-то ответить, но ей помешал Рустам, неожиданно появившийся в ординаторской.
— Доброе утро, — хмуро кивнул он коллегам и прошел к своему столу, на ходу погладив по голове Руслана. Ольга мысленно сжалась. И когда Рустам шагнул к ней, Ольга едва удержалась, чтобы не шарахнуться в сторону, так, на всякий случай. Слишком уж напряженное у Агаларова было лицо и слишком потемневшими были его глаза. Ольга не так долго знала его, но уже успела понять: когда у Рустама такое лицо, его лучше не трогать. Вот только он, кажется, собирался потрогать её.
— Подпишите, пожалуйста. Заодно и главврачу передадите, — негромко сказал Рустам, подав Ольге лист с несколькими фразами.
— Заявление на увольнение? — удивилась Ольга.
— Что это вы надумали, Рустам Давитович? — нахмурился Швальц.
— Я надумал переехать на свою родину, — спокойно объяснил Рустам. — Там в больнице как раз нужен хирург. Поэтому отработаю положенный срок здесь и уеду.
— А как же… — начал было Борис Карлович и умолк на полуслове, заметив, как моментально напрягся Рустам.
Ольга машинально пробежалась глазами по строчкам, написанным неровным почерком. Стандартный текст… Но за этим текстом скрывалось настоящее горе и боль. Ольга понимала, как тяжело далось Рустаму это решение. Когда-то она поступила так же. Оставила всё и уехала в новую жизнь. Новой жизнью для неё стала Германия. Новые люди, новые друзья. Вот только с новой семьей не сложилось. Но Ольга всегда верила: всё, что ни происходит, всё к лучшему. И жизнь в который раз это доказала. Поэтому отговаривать Агаларова она не стала. Да и, если уж на то пошло, не она должна это делать.
Встав, Ольга направилась к дверям, чтобы отнести Евгению заявление Рустама, но не успела выйти. Дверь распахнулась, и в ординаторскую буквально ввалился Максим.
— Пить. — Коротко потребовал он. Осушив залпом три чашки воды, Максим рухнул на диван, кажется, даже не заметив сидящего на нём мальчика. Руслан испуганно отодвинулся и бросил быстрый взгляд на Швальца.
— Сиди. сиди. Максим Кириллович не кусается, — успокоил его Борис Карлович. — Гавкнуть может, но не кусается.
— Спасибо за лестный отзыв, Борис Карлович, — угрюмо отозвался Красовский. — А это что за народное творчество? — он кивнул головой на лист бумаги в руках Ольги.
— Заявление, — последовал лаконичный ответ. Максим оживился.
— Чье? — спросил он. — И по какому поводу?
— Моё, — со вздохом отозвался Рустам, уже предчувствуя если не скандал, то как минимум головомойку.
— Ииии? — Максим выжидающе уставился на него.
— Уходит от нас Рустам Давитович, — Швальц опередил Рустама. — Бросает нас.
— Бросает, значит… — задумчиво протянул Максим, глядя на Рустама. — Совсем бросает или временно?
— Совсем, — Рустам отвел взгляд, сделав вид, что его заинтересовало что-то за окном.
— Совсем… — повторил за ним Максим. — А ты помнишь, как ты впервые сюда пришёл? А я помню. Я всё помню, Рустам. Не получится у тебя «совсем». Уж прости…
Рустам не ответил, молча разглядывая выросший за окном на железном подоконнике снежный холм. Сейчас он пушистый и белый, а пройдет пара дней, и он станет твёрдым и сорвется вниз, разлетевшись на сотни осколков и снежных хлопьев. Так и душа Рустама разбилась. Возможно, Максим прав. Возможно, «совсем» действительно не получится, потому что слишком много «осколков» останется здесь. Но и остаться Рустам не мог.
— И ведь вы все понимаете, что я прав… — Красовский вздохнул. — И кажется, я уже заговорил фразами из фильма. Эх. ребята…
Он рывком поднялся. Ольга посторонилась, пропуская его к двери, но Максим внезапно остановился рядом с ней.
— Ольга Павловна… На минуточку. — Сказал он, не глядя на Ольгу. Она слегка нахмурилась, но кивнула и открыла дверь, чтобы выйти в коридор, но тут же ей пришлось пропустить в ординаторскую Кейлагуль.
— Вы не видели моего сына?! — в голосе женщины прозвучала неподдельная тревога.
— Видели. — Максим кивнул на диван, где тихонько сидел Руслан, уже расправившийся с половиной шоколадки. — Прошу вас, — он строго взглянул на татарку, — и вас, — быстрый взгляд на коллег, — позаботиться о том, чтобы в ординаторской детей не было. Я ничего не имею против детей, но здесь им не место.
С этими словами он вышел. Помедлив пару секунд, Ольга последовала за ним. Швальц подождал, пока за ней закроется дверь, и глубокомысленно заметил:
— Мы, конечно, Максима Кирилловича послушаемся. Но ровно до тех пор, пока в этой ординаторской не появится его собственный сын. А до этого момента осталось всего ничего. Дети растут очень быстро.
Он подмигнул Руслану и улыбнулся Кейлагуль. Губы Агаларова тронула тень улыбки. Кажется, он здесь лишний. Эти трое явно не нуждались больше ни в ком.
Рустам вышел из ординаторской и тихо прикрыл за собой дверь. После двух ночных дежурств он имел право сейчас уйти домой. Но домой не хотелось. Потому он и взял два подряд ночных. Рустам готов был быть где угодно, только не дома. Хотя… Его дом теперь не здесь. Да и был ли он здесь хотя бы на минуту? А там, в Геническе, у него был мамин дом, который окончательно принадлежал ему, о чем вчера сообщил нотариус. Значит, теперь Рустама здесь ничего не держит. Ничего, кроме…
Рустам достал телефон.
— Привет, принцесса, — тихо сказал он. — Ты не против сегодня прогулять школу?
*
— Вы хотели со мной помолчать? — спросила Ольга, сложив руки на груди. Они с Максимом остановились возле всеми любимого кофейного автомата в коридоре, а Красовский так и не удосужился проронить ни слова.
— Ольга Павловна, я хотел… — начал было Красовский, но осёкся, заметив приближающегося главврача.
— Хорошо, что я вас обоих встретил. Зайдём ко мне. — Кириллов жестом пригласил Максима и протянул руку Ольге. Она смерила его надменным взглядом, и первая прошествовала к кабинету. Евгений вздохнул и последовал за ней.
— И зачем вам я? — пробормотал Максим, но вынужденно поплелся за ними.
В кабинете Кириллов сел за стол и некоторое время молчал, глядя на Красовского, пока тот не начал нервно поеживаться под его взглядом.
— Максим Кириллович, я настаиваю на том, чтобы вы взяли отпуск, — наконец устало сказал Евгений. — На полгода. Прошли обследование, отдохнули и вернулись к нам с новыми силами. Дмитрий Эдуардович меня в этом вполне поддерживает, как ваш лечащий врач. Я с ним вчера говорил.
— А где гарантия, что… — начал было Максим, но Кириллов лишь махнул рукой.
— Да какая гарантия? Я же вас знаю. Вы из меня всю душу вытрясете. Ну, а если серьёзно, то подумайте, какую гарантию вы от меня хотите получить — расписку, или что другое, и я вам ее тут же дам. Поверьте, не в моих интересах терять такого специалиста, как вы. Да и Ольга Павловна, думаю, возражать не будет.
Ольга молча кивнула. Он прав, полгода можно и потерпеть, а потом с чистой совестью вернуть Красовскому отделение.
— Да и в кабинете Барончука вы сами всё слышали, — продолжил Евгений. Ольга бросила в его сторону быстрый взгляд, но главврач лишь едва заметно покачал головой: «Потом». — Вам остаётся лишь подтвердить перед всеми, что вы действительно сами решили уйти в отпуск, ну, а ваше… невосприятие Ольги Павловны в качестве замены — это уже ваши личные предрассудки. Думаю, вам поверят. — Евгений бросил предупреждающий взгляд на вскинувшуюся было Ольгу.
— Зачем? — коротко спросил Максим, но Кириллов понял, о чём он спрашивает.
— Меня об этом попросили, — вздохнул главврач, понимая, что поздно отступать.