Драконы, обладающие стихией воды, почти все были задействованы, для тушения, пока огонь не добрался до центра города и дворца. Знать заварившая кашу, отсиживалась в загородных поместьях. А мне пришлось вместе со всеми лечить пострадавших.
Бунт был подавлен, город отстояли, но виновным удалось замести следы. Градом посыпались жалобы, но не от простых горожан, а от знатных семей, чьи дома были разграблены или сожжены. Мужья, сбившись с ног, искали виновных и хоть какие-то доказательства, а я пошла в храм. Попросила у Бога в личное пользование кусочек сферы истины. На что он лишь хмыкнул, но не отказал.
И вот сегодня мы собрали всех, кто подавал жалобы, в малом тронном зале собрался весь цвет аристократии. Пришли даже те, кто не пострадал, но тоже подали заявку на компенсацию. Их не устаивает вид и запах в столице. Мой секретарь принимал всех, записывал, а потом мы по каждой заявке делали проверку.
Город сгорел почти на треть, из-за чужих амбиций и желания унизить, ту, что, по их мнению, не имеет права сидеть на троне. Очень много народа погибло в том числе и маленькие дети. Едва отстояли школу герцогини Громштиц. Лионелла и сама пострадала, до последнего сражаясь с огнём.
Проходя мимо склоняющихся передо мной драконов в учтивых поклонах, едва не взорвалась от злости за их лицемерие. Город сожгли, а теперь пришли разорять казну. Отличный бизнес-план, как сделать деньги из ничего. Стоило мне сесть на трон, как в зал вошла стража и внесли сферу правды. Гул и шепотки прекратились мгновенно. Не хотелось устраивать публичную порку, но по-другому не получалось.
Речь говорить и что-то объяснять не стала. Киан зачитывал имена и причину жалобы. Затем подводил к сфере правды и задавал вопросы, которые мы составили заранее. Тех, кто отказывался проходить проверку сферой, арестовывали на месте и отводили в темницу. С ними будут работать штатные менталисты, которых мы приняли на службу и наделили нужными допусками для сканирования. Попытки оказать сопротивление, пресекались тут же, благо дело генерал был на нашей стороне и выделил достаточно своих воинов.
В сухом остатке невиновными остались мелкопоместные дворяне, кто и в самом деле пострадал. Им была тут же выделена ссуда и посильная для казны компенсация. И несколько высокородных, кто слишком дорожил своим именем, чтобы валять его в грязи.
Последние, были очень шокированы моими действиями, от жалоб отказались и добровольно согласились оказать помощь, в виде взноса в казну для устранения пожара. И только потом поинтересовались, что будет со всеми виновными.
— Казнить? — спросила с усмешкой у герцога Висторма, что мялся от неизвестности у моего трона.
— Хорошая шутка, Ваше Величество, — ответил напряжённо не зная, как правильно реагировать. — Всех казнить слишком хлопотно.
— Хлопотно, — согласилась, — проще лишить всех привилегий, конфисковать имущество, но для этого надо найти корень зла, чтобы вырвать.
— Казнить? — спросил со вздохом.
— Да, — ответила жёстко, — нельзя такое оставлять за спиной, посчитают слабостью и ударят ещё раз.
— Вы правы, но смею ли я просить за своих друзей?
— Нет, герцог, не в этом раз. Пострадало очень много народа, а вам всем хватило наглости прийти сюда и стоять с протянутой рукой, словно нищие на паперти. Уходите, пока я не решила, что вы тоже причастны к преступлениям и нарушаете закон.
— Простите, Ваше Величество, — галантный поклон и придворный исчез.
Леон, что всё время присутствовал рядом, спросил: — Проверить его?
— Пока не стоит, пусть, — махнула рукой, — нам бы это разгрести.
— Если честно, не ожидал, что результат будет таким плачевным, — покачал головой. — Пойдём в кабинет?
— Да, думаю уже есть первые результаты сканирования.
Результаты допросов лежали на столе, по ним нужно было вынести решение, а стопка бумаг всё росла. Леон смотрел на меня, не скрывая тревоги. Наверное, теперь я выгляжу тираном. Отодвинула документы и посмотрела на него внимательно.
— Что не так Леон? Ты считаешь, что я не права? — спросила, прямо не делая реверансов.
— Нет, — покачал головой, — ты беременна. Я переживаю, что ты слишком сильно нервничаешь. Возможно, решение по этому вопросу, мы можем взять на себя?
Выдохнула, опять я думаю о самом плохом.
— Я буду только рада, — сказала устало, — понимаю, что ставить на место надо, но как же это сложно, принимать судьбоносные решения в таких вопросах.