— Спасибо. Я буду очень рад.
— Позвольте, я оставлю вам свой адрес.
Он взял альбом и нацарапал адрес на задней обложке.
— Ну вот, — сказал он, отдавая альбом мне, — пойду писать жалобу. — Он изучающе глянул на пострадавший локомотив. — Тут машинист виноват. Он сообщил вчера вечером, что все в порядке, но ведь наверняка уже был какой-то признак повреждения.
Он не объяснил, почему говорит с такой уверенностью и почему именно он будет писать жалобу; а я его не спросил, боясь показать, что на самом деле не знаю, кто он такой.
Только когда он ушел, я понял, что и сам про свои дела ему не рассказал. К чему эта скрытность? Неужели только потому, что он связал меня с Тернером как художника, а не как биографа, а я не хотел его разочаровывать?
Сменный мотор прибыл почти через два часа, в результате я пропустил поезд на Артингтон и приехал в Отли слишком поздно для встречи с мистером Фоксом. Поэтому я послал с носильщиком записку, что загляну к нему утром, и остановился на ночь в «Черном быке», где и пишу все это.
Легко понять, почему Тернеру здесь нравилось. Если Петуорт лорда Эгремонта, словно ренессансный дворец, которым правил ренессансный повелитель, привлекал классическую сторону его натуры, то Фарнли мистера Фокса, должно быть, удовлетворял его стремление к возвышенному. На улицах Петуорта невозможно забыть о соседстве особняка лорда; но в Отли, городке примерно того же размера, чувствуешь только близость природы. С одной стороны город ограничивает река Уорф, на другом берегу которой простираются величественные вересковые пустоши, а с другой стороны огромный холм — по словам возницы из Артингтона, его называют Чевин, — закрывающий половину неба на западе. Когда я приехал, солнце как раз заходило за холмом, и я достал альбом и сделал несколько набросков, щуря глаза и вытягивая шею, чтобы разглядеть скалы на вершине, пока наконец не стемнело так, что работать было невозможно, и я не поехал в гостиницу.
«Черный бык» — место солидное, доброжелательное и без претензий. Как и все остальные дома в Отли, он построен из грубого местного камня, покрытого сажей от заводов неподалеку. Он стоит на углу главной площади. Когда я прибыл, при свете фонарей разбирались последние рыночные лотки, а мальчишки копались в раздавленных капустных листьях и разбитом турнепсе на земле. На мгновение я вспомнил первый визит на Мэйден-лейн (хотя лица здешних детей светились здоровьем и весельем, а воздух звенел от их смеха и туманился от их дыхания) и невольно задумался, видел ли Тернер в Отли подобную сцену и вызвала ли она у него схожие мысли. Тут я невольно вздрогнул; какие образы, какие тайные воспоминания и ассоциации, которых я теперь никогда не узнаю, появились тогда в его сознании и какую старую боль, нужду и холод они разбудили? И найду ли я здесь следы тайного Тернера, как в Туикенхэме и Фаррингдоне, или встречу только свидетельства жизни знаменитого художника, и мистер Фокс повторит мне то, что я уже назвал «официальной точкой зрения»: «Странный, эксцентричный человечек, но не было никого нежнее и вернее в дружбе».
В прихожей с каменным полом меня встретил коренастый круглолицый мужчина в плотном фартуке и белой рубашке без воротника, закатанные рукава которой открывали мощные руки, а расстегнутые пуговицы — поросль седых волос на груди. Сквозь полуоткрытую дверь справа я разглядел стол на козлах, за которым сидели просто одетые мужчины и женщины, и услышал гудение двадцати или тридцати голосов. Фермеры с женами отдыхают после рыночного дня, решил я.
— Добрый вечер, сэр, — сказал хозяин. — Комнату ищете?
— Да, — отозвался я. — Надеюсь, у вас найдется одна.
— Вот разве что одна и найдется, — сказал он не столько дерзко, сколько с добродушной усмешкой.
Он оглядел ряд крюков у себя за спиной и наконец нашел ключ.
— Хотите сначала осмотреть ее, сэр? — сказал он.
— Нет, я ее возьму, — отозвался я поспешно, внезапно чувствуя, насколько я устал и насколько не хочу плестись по городку и искать другое место. — Главное, там должны быть кровать и стол, чтоб я мог сидеть и писать.
— Это я вам обещаю, — сказал он с усмешкой.
Идя за ним наверх, я пытался угадать его возраст. Он был здоров и крепок, но по морщинам на мощной шее и серебристому пушку возле ушей я решил, что ему лет шестьдесят. Уолтер Фокс, помнил я по своим исследованиям, умер в 1825 году, и Тернер больше в Фарнли не возвращался, так что последний раз он здесь был лет сорок назад. Так что вряд ли… но все может быть. Когда мы дошли до площадки, я спросил:
— Вы, случайно, не помните Тернера?
— Тернера? — спросил он удивленно. — Это что, торговца скобяным товаром?
— Художника.
— Художника! Нет, не помню. Он что, в Отли жил?
— Иногда.
Он покачал головой:
— Нет, я его не знал. Но я вообще сюда всего лет пятнадцать как переехал из Илкли.
Он открыл дверь в мою комнату и внес багаж.
— Ну вот, сэр. Я зажгу вам камин.
Пока он делал это, я стоял у окна и смотрел наружу. Комната выходила в проулок, но за ним был виден уходящий вдаль городок — неровный горизонт крыш и труб, масляные лампы, моргавшие за окнами без занавесок, и цепочки уличных фонарей, таких слабых, что они угасали у подножия Чевина, словно зная, что им не справиться с его черной тушей и лучше сразу сдаться. В этом чарующем узоре света и тени, подумал я, должен быть кто-то, кто помнит Тернера — кто знает о нем то, что позволит мне лучше его понять и даст преимущество перед Торнбери, который настолько обогнал меня в Лондоне. Меня ждал свободный вечер, и я решил потратить его на поиски этого «кого-то» и выяснение того, что он может мне рассказать.
Сначала я решил присоединиться к фермерам и поужинать с ними, потому что среди них могли быть люди из поместья, которые если и не знали самого Тернера, то могли бы познакомить меня с нужным человеком. Однако, когда я снова спустился, дорогу мне преградил хозяин.
— Не пройдете ли в заднюю гостиную, сэр? Для вас там накрыли.
— Пожалуйста, не стоит беспокоиться, — сказал я, думая, что они решили, будто есть за общим столом ниже моего достоинства. — Я с удовольствием посижу вместе со всеми.
— Никакого беспокойства, сэр, — сказал он; кажется, мои слова его смутили, потому что он покраснел и продолжил: — Совсем наоборот; они там уже почти доели, и жена хочет все убрать перед тем, как служанки уйдут по домам.
Так я оказался в одиночестве за столом с белой скатертью в удобной комнатке в задней части дома, где в камине уютно горело пламя. Но я, однако, не забыл своей цели, хотя — к моему разочарованию — оказалось, что обслуживала меня прыщавая девчонка лет четырнадцати, которая не то что сама Тернера не помнила, но и мать ее, наверное, еще не родилась, когда он последний раз здесь был.
— Скажи мне, — спросил я, когда она приняла у меня заказ (стоя абсолютно неподвижно и прикусывая нижнюю губу от напряжения), — ты знаешь, кто старше всех в Отли?
Почему-то это заставило ее неудержимо захихикать; не в состоянии говорить, она покачала головой и сбежала на кухню. Однако через пару минут, когда она вернулась с супом и поставила его передо мной, она сказала:
— Хозяйка говорит, вам к аптекарю Томпсону.
— Почему? — спросил я, не уверенный, то ли это запоздалый ответ на мой вопрос, то ли относится к совсем другой теме.
Она застыла как испуганный кролик, так что я подбодрил ее словами:
— Он очень старый?
Она снова покачала головой и молча ушла и, только когда принесла мясной пирог (через двадцать минут), ответила:
— Нет, но старики к нему ходят за лекарством. Долго вам искать не придется. Он на рыночной площади.
Там он и оказался — или, вернее, его лавка; потому что, когда я после еды забрал пальто из комнаты и вышел на улицу, аптека был закрыта.
Возвращаться сразу в «Черного быка» смысла не было, так что я решил прогуляться. По крайней мере можно опять почувствовать детскую радость, которую я до сих пор испытываю, когда оказываюсь в незнакомых местах, читаю названия лавок и таверн, заглядываю на ходу в дома и воображаю, каково в них жить; а если повезет, то какая-нибудь случайная встреча позволит мне узнать что-то о Тернере. С северо-запада подул свежий ветер и принес, кроме вони ближайшей дубильни, аромат дикого вереска, в котором веял дух приключений. Чувствуя прилив возбуждения, я поднял воротник и двинулся по узкой дорожке сбоку от гостиницы.