– Я расставил свои приоритеты, а ты их приняла, пташка. За каждое свое решение приходится платить.
– Я не хочу…
– Захочешь. А если нет? Твои проблемы.
Саид толкает меня к стене, сдавливая ладонями плечи. Сжимает, не давая шансов. И целует меня. Грубо, напористо, выжимая весь кислород из лёгких. Остается лишь жжение в груди, на губах.
Мне кажется, что я вся горю.
И ничего не остается.
Я задыхаюсь от жадных поцелуев, не получается вдохнуть кислород. Саид сжимает моё лицо пальцами, надавливает на щеки. Его язык проникает в рот, заражая своим жаром.
Тепло растекается по венам, несется. Всё слишком давит: непонятный ком в груди, вес мужчины, горячие губы. Я разрываюсь от этих ощущений, их слишком много.
Кажется, что вместо ниточек нервов протянули струны. И дёргают за них, сплетаю, выворачивают наизнанку. Я вся оголенный нерв, каждое касание отдаёт ударом внизу живота.
– Попалась, пташка, - Саид удовлетворенно выдыхает в моё лицо, его взгляд кажется… Не таким злым? – Теперь пришло время с тобой разобраться, да? Шагай к кровати.
– Саид, я не буду… Я не обязана с тобой спать! И не буду прыгать в кровать просто потому, что ты приказал.
– Будешь, Ника, будешь. Это не обсуждается.
Мужчина легко дергает майку, а та с треском подается. Превращается в тряпку от грубых движений. Крупные ладони накрывают мою грудь, сдавливают соски.
Я задыхаюсь ощущениями, а после толкаю мужчину. Ещё раз и ещё, пытаясь избавиться от его хватки. Я не хочу так, не могу. Пытаюсь вырваться, улететь, как настоящая птица.
Мне нужно сбежать, подальше, прекратить всё это. Я хочу обратно на свободу. Странную, извращенную свободу, которая зависит от чужих смс и указок. Но я могла что-то решать, выбирать. Делать, что хочу.
А сейчас Саид вертит меня в своих руках, сжимает мои запястья за спиной. Крепко, не вырваться. И от этого я выгибаюсь в спине. Открываю себя для мужчины, а тот пользуется.
Его пальцы обводят розовенькие соски, едва царапают их. А меня прошибает током от касаний. Тянет между ног в ответ на всю эту грубую ласку, непривычную. Забытую.
– Ты не можешь, - повторяю, а губы подрагивают. Страх сильнее, острее этого возбуждение. Меня колотит в попытках спастись. – Саид, не нужно. Пожалуйста, я…
– Ты заткнешься, пташка. И рот будешь открывать только для стонов, поняла меня?
– Нет.
– Ничего, я сегодня в хорошем настроении. Объясню.
Меня хватает лишь на вскрик, когда Саид тянет меня за собой. В другую комнату, которая оказывается спальней. Толкает животом на кровать, а после давит руками, не позволяя подняться.
Его колено упирается между моих ног, разводя шире. Мужчина даже всю силу не использует, а я уже не могу сопротивляться. Не хватает возможности для этого, только сжимать пальцами белое покрывало.
– Помнишь, что я тебе обещал, пташка? – Саид дергает на мне джинсы, тянет ниже. Ведёт ладонью по ягодицам, а я замираю, боюсь двинуться. – Если снова сбежишь?
– Нет. Я не сбегала, я ушла. Я имела право. Ай!
Ягодицы обжигает от шлепка, всё вибрирует внутри. Кожа начинает гореть, когда мужчина её поглаживает. Неспешно, сдавливая полушария, мнет их и разводит.
– Я напомню, Ника. Я обещал, что трахну тебя там же, где и поймаю. И вот, пташка, я тебя поймал.
Пряжка ремня звенит за спиной, вызывая новую волну дрожи.
Глава 3. Саид
Сжимаю девчонку в руках. Веду по стройным ножкам. Сжимаю зубы, пока челюсть не начнет ныть. Слишком много всего плещется внутри. Ярость, дикая, необузданное. Я копил её семь лет, а теперь могу выплеснуть.
На пташку. Она стала ещё более хрупкой, похудела. Или это я так жадно смотрю на неё спустя долгое время голода? Ни одна, блядь, не смогла затмить этот взгляд. Перепуганный, искренний, негодующий.
Как в бреду был. Потому что от меня никто не уходит, если я не отпускал. Вернуть нужно было, наказать. Обучить, как себя со мной вести должна. Не сбегать на утро, после единственной ночи. Не прятаться.
Ника должна была прийти ко мне. Извиниться, раскаяться. Ублажить, чтобы закрыл глаза на её глупость. Я бы простил за этот косяк. Глупая, бывает. Но простил бы.
А она сбежала, решила, что справится. Что может творить херню и при этом быть далеко.
Нихрена подобного.
– Саид.
Тянет тихо, но я не слушаю. Не сейчас, когда кровь бурлит. Возбуждение вспарывает кожу, просится наружу. Ника много где облажалась, теперь пора платить.
И я с удовольствием возьму всё, что смогу.
А потом разберусь с теми, кто ей помогал. На кого она работала, под кого ложилась. Каждому хребет вырву, кто касался моей пташки. А с Никой буду по-другому разбираться.