Не знаю, чем меня так пугали эти заброшенные строения. Наверное, даже не возможным наличием в них охотников… Это шло откуда-то изнутри, крепко держало на подсознательном уровне, не позволяло оценить риски и их последствия. Конечно, войти в одно из этих зданий и отсидеться там всю ночь — идеальный вариант ночёвки, но… Глупо, но для этого мне нужно иметь стопроцентную уверенность в том, что в этом доме совершенно точно нет никого и ничего — ни других людей, ни каких-либо животных, ни зомби и вурдалаков, ни призраков и паранормальных явлений, в которых я в принципе абсолютно не верю, но мало ли…
Неуверенно двинулась вперёд, даже не представляя толком, куда идти…
Страх возвращался медленно, но неумолимо. Заползал под кожу, холодил внутренности, постепенно остужая пока ещё разгорячённое тело, давил немыслимым напряжением. В какой-то момент он полностью затопил сознание, порождая в моей душе бесконечную жалость к себе, и я беззвучно заревела…
Я знала, что рано или поздно усталость возьмёт своё. После пережитых эмоций даже удивительно, как я столько продержалась…
Я, кажется, брела третий круг по одному и тому же маршруту. Или это просто воспалённый мозг отчего-то решил, что все дома, склады и ангары на этом пути выглядят абсолютно одинаково… Перед глазами всё расплывалось от разъедающих веки солёных слёз, и я периодически ожесточённо тёрла лицо рукавом кофты, проклиная собственную слабость и неспособность найти хоть какой-то выход. Чёрт, может, я здесь вообще одна осталась, а другие участники давно обнаружили способ выбраться отсюда?! Или они нашли какой-нибудь укромный уголок и могут себе позволить короткий отдых…
…Я остановилась как вкопанная, ощущая, как в ушах оглушающими ударами начинает бить нарастающий пульс. Несколько раз моргнула, отгоняя жуткое видение, но это не помогло…
В пятидесяти метрах впереди, почти под самым прожектором на развилке, стояла собака. Тёмная, небольшая, поджарая… Она равнодушно смотрела на меня, опустив морду к земле…
Я невольно попятилась, и собака лениво повернулась всем корпусом в мою сторону…
На одном дыхании я пронеслась сквозь какие-то кусты, пулей влетела в чёрный проход широких двустворчатых ворот… Глаза мгновенно привыкли к темноте внутри здания, и я понеслась по лестнице наверх, перепрыгивая через три ступеньки, наплевав на производимый мною топот и шум…
Притормозила на очередной лестничной площадке, переводя дыхание и прислушиваясь к тишине… В горле пересохло, остатков сладковатой слюны не хватало даже на то, чтобы смочить нёбо. Господи, всё на свете отдала бы за глоток воды…
Машинально выглянула в пустой оконный проём, осматривая улицу…
Собака уже успела добежать до ангара на другом перекрёстке. Стояла на углу какого-то строения, меланхолично нюхая землю…
Она не побежала за мной?!
Выдохнула, отворачиваясь от окна и сползая спиной по стене… Плюхнулась задницей на пол, закрыла лицо ладонями…
Мне повезло второй раз за последние несколько часов. Наверное, сложно назвать это везением в полном смысле данного слова, но чувствовала я именно это. Никогда не считала себя удачливым человеком, но сейчас стойкое чувство благодарности к собственной судьбе, Вселенной, провидению, высшим силам и ещё чёрт знает кому затопило с головой…
Наверное, раз мне так везёт, то я не самый плохой человек в этом мире, да?! По крайней мере, не совсем лишний… Пусть из меня не вышла порядочная заботливая жена, пусть мать я так себе, пусть я иногда ненавижу свою работу, но… Я бесконечно люблю своих детей. Мне нравится видеть результаты своего труда, изредка получается даже гордиться собой. Муж…
Я закусила губу. Вытерла слёзы рукавом куртки, ощущая, как при мысли о муже в душе привычно вспыхивает какой-то негатив, основанный на чувстве собственной неполноценности и своеобразной вины за это…
Чёрт, как ни крути, но муж — это отдельная песня. Мужа я просто отпустила, и, наверное, это тоже считается хорошим поступком, верно? Нам обоим больше не нужно бесконечно изображать равнодушие, когда хочется орать и бить посуду; нет необходимости хлопать дверью, когда всё вокруг раздражает настолько, что тянет выйти в окно; нет повода лично для меня реветь в подушку и тихо ненавидеть наш брак, как нет смысла для Артёма стучать кулаком по столу и психовать лишний раз… Сейчас, наверное, наши отношения стали в разы лучше, чем были до развода. Мы просто не мельтешим на глазах друг у друга, не бесим своим поведением ни себя самих, ни окружающих. Так спокойнее…
Я обняла колени, прислушиваясь к радостной трескотне кузнечиков на улице…
Впрочем, в данный момент я, наверное, готова была бы повиснуть у Тёмки на шее и попросить прощения за всё, даже признать, что иногда перегибала палку в наших ссорах, если бы предоставился шанс выбирать самой дальнейшую судьбу. Жаль, что именно сейчас выбора нет… Господи, если мне повезёт выбраться отсюда когда-нибудь, я обещаю, что больше никогда даже мысленно не стану обвинять Артёма в равнодушии и эгоизме, что перестану играть в эти дурацкие игры на его чувстве ответственности, что отстану от него окончательно и дам шанс завести новую семью… Хотя, наверное, я слишком много на себя беру — Артём не из тех, кому нужно моё благословение, хотел бы — давно нашёл бы себе новую пассию. Впрочем, может и нашёл, но не счёл нужным поставить меня в известность…
Я всхлипнула, поднимая глаза и с опаской оглядывая тёмную лестничную площадку — справа проход, прямо — две приоткрытые двери, слева — лифт… Снова уткнулась лбом в колени…
Я прекрасно знаю, что сейчас у Артёма случаются короткие романы, он не скрывает этого. Но я до сих пор не уверена, что муж изменял мне в то время, когда мы были женаты… Он отрицал это как тогда, так не признаёт и сейчас… И тот факт, что я первая обесценила наш брак, переспав со случайным мужиком в каком-то дешёвом отеле во время одной из рабочих поездок, кажется мне просто чудовищным… И если Тёмка действительно хранил мне верность все десять лет, то я, вопреки любой логике, готова возненавидеть бывшего мужа ещё сильнее…
Глубоко вздохнула, чувствуя, как ночной сырой холод пробирается под одежду, подтянула коленки под самый подбородок. Зябко…
Невольно усмехнулась сама себе — потрясающее чувство, когда за собственные косяки хочется ненавидеть других людей… И за само это чувство мне тоже стыдно. Перед кем? Не знаю, просто мне реально проще думать, что это Артём виноват если не во всём, что происходило между нами, то в большинстве своём точно…
Чёрт, с чего я вообще вспомнила о муже?! Не время и не место вроде… Наверное, мне просто в какой-то степени легче от осознания того, что в том случае, если я не выберусь отсюда, у детей останется отец. Причём не самый плохой отец… Возможно, в чём-то даже гораздо лучший, чем мать… По крайней мере, голос на них Артём повышает точно значительно реже, чем я. Да что там, вообще не повышает, если уж на то пошло… Я тоже больше не буду, если выберусь! Правда не буду…
Закрыла глаза, устраиваясь поудобнее щекой на локте и больше не пытаясь бороться с дремотой…
*9* Второй день
Мне даже удалось поспать несколько часов. Ни разу не тревожным сном, а вполне себе крепким и почти безмятежным. Пару раз я просыпалась, машинальной вспышкой радости отмечая тот факт, что я до сих пор жива и невредима, и тут же снова проваливалась в глубокое забытье. Сначала сквозь сон прикорнула поудобнее, привалившись к стенке, потом и вовсе свернулась калачиком на полу прямо перед окном…
Проснулась, когда было уже совсем светло. Окружающая обстановка больше не казалась такой пугающей, как ночью — обычное заброшенное здание с кучей мусора под ногами, отвалившаяся со стен штукатурка, старый советский пошарпанный лифт… Даже удручающей эта атмосфера больше не выглядела. Тоскливой — да, но меня это больше не трогало.