Я же, выступал в качестве эдакого «денежного мешка», оплачивающего покупки девчонки. Нет, если бы мне самому не понадобилось бы в торговый центр, шиш бы я согласился присутствовать там самолично, но… Опять же, Мисато смогла найти нужные слова.
«Сеансы психотерапии за арбуз! Только у нас! Акция!» — тьфу.
Справедливости ради, стоит сказать, что ничего особо тяжелого в этом походе не было — я прочно обосновался в кафешке на первом этаже, попивая чай и скучая. Все что надо было мне, я купил за первые пятнадцать минут, и теперь просто прохлаждался. Рей, к сожалению, со мной не пошла — сказала, будет устраивать сюрприз… Интересно, какой? Неужели хочет приготовить что‑то на обед?..
Я поежился, представляя, что может статься с квартирой, после готовки Рей. Нет, ничего запредельного, но Синевласка в этом деле просто очень неопытна… Ну, это не беда. Научится…
От мыслей о Рей, сразу стало как‑то просто и приятно. Исчезла какая‑то давящая досада, появившаяся, стоило мне только выйти на улицу, все стало просто и понятно.
Через широкое панорамное окно я разглядывал прохожих. Все куда‑то спешили, шли… Вроде бы — обычный день крупного города, но что‑то царапало взгляд, цепляло. Какое‑то напряжение.
Может быть, люди, чаще, чем обычно беспокойно оглядываются по сторонам. Может быть, большее количество прохожих старалось смотреть в землю… Может быть…
В конце–концов, это может быть просто моя паранойя. Но сколько уже раз замечал подобное?
Даже раньше, когда я только–только появился тут, а страна начала оправляться от последствий Удара и разрушения Старого Токио, такого не ощущалось. Да, был страх, царила опаска… Но атмосфера была гораздо более агрессивная. Теперь же напряжение стало каким‑то подспудным, что‑ли.
На стул, стоящий напротив меня, обрушился, иначе и не скажешь, Аоба, заваленный ворохом пакетов.
— Проклятье… — простонал бедный мужик, — И зачем я согласился?..
Я только хмыкнул.
— Вот она. Практическая психиатрия. Вариант для женщин.
Патлатый посмотрел на меня.
— Смеешься? Ну, смейся–смейся, — обреченно выдал он, — Я это заслужил…
— Чаю будешь? — прервал я его стенания.
— Ага…
Следующие мгновения накрепко врезались мне в память.
Вот, среди группы людей, столпившихся возле витрины, началось какое‑то шевеление. Вот, к этой толпе бежит мужик в строгом черном костюме — кажется, один из наших охранников. Вот один из зевак распахивает серо–зеленую длинную куртку. Громкий хлопок, и голова Аобы дергается в сторону, и брызгает красно–розовыми кусками. Что‑то горячее прошлось по моей щеке.
В следующий квант времени, будто кто‑то опустил рубильник, и все пришло в движение. Вопли, крики, громкие хлопки — я только после сообразил, что это были выстрелы. Многие люди в страхе падали на землю, начали закрывать головы руками, кто‑то куда‑то бежал, падал…
А я по–прежнему смотрел на забрызганные красным пакеты, все еще лежащие на соседнем стуле. Наверное, долгих две, или три секунды. Смотрел, пока кто‑то в черном, не подбежал, и не снес меня вместе со стулом.
— Лежать! — проорал мужик, — Где Сорью?!
— В бутике! Второй этаж! — ору в ответ. Я уже узнал одного из моих охранников.
Все потом. Сейчас дело.
Как оказалось, телохранитель спрашивал отнюдь не меня. Он прижал пальцем гарнитуру, выслушал чей‑то ответ.
— Ясно! Укрывайтесь! — поворачивается ко мне, — За мной!
С этими словами, безымянный телохранитель схватил меня за шиворот, одним движением вздернул меня на ноги, и волоком потащил в сторону лестницы.
— В угол! — он швырнул меня под лестницу, прикрывая своим телом, — Не двигайся!
Повсюду все еще раздавалась стрельба, звучали крики, а я даже не то что испугаться, я толком понять не мог, что происходит. Тупое, безграничное недоумение.
У меня на глазах только что убили человека. Тот, что во время моих боев с Ангелами сидел в командном центре, наравне с Мисато, Акаги. Тот, чьи реплики я наверняка слышал в бою. Того, с которым я сегодня разговаривал. Мы смеялись, обсуждали музыку, отбивались от раздраженной Аски…
Я только сегодня наконец‑таки запомнил его имя.
С–суки…
В душе начала разгораться злость. Не привычный азарт, замешанный на веселье, не ослепляющая отчаянная ярость, а именно холодная злость. По пальцам словно потек знакомый холод АТ–поля. Ублюдки покусились на моего знакомого…
Я не успел додумать мысль, как телохранитель, прикрывающий меня, вскинул пистолет, и в уши ворвалась серия хлопков, больно бьющих по мозгам. В следующую секунду, он дергается, и кулем оседает на пол.