– Ладно. Что я могу сделать для тебя? – сдался Искатель.
– Ты сможешь попытаться узнать побольше информации о моем отце во время путешествия? – тяжело выдохнула Кира. – Я знаю, что прошу многого. Я просто хотела понять, кто он такой на самом деле. Возможно, это поможет мне наконец закрыть этот вопрос.
Эллиот смотрел на нее некоторое время. Девушка избегала столкновения с его взглядом, болтая зонтиком из стороны в сторону. Возможно, Эллиот был прав. Иногда стоило оставить прошлое позади и устремить взгляд вперед. Простить и забыть. Правда, в этом случае прошлое связало ее тяжелой цепью. Кира должна была узнать, что произошло тринадцать лет назад.
– Ты отдашь мне мой зонтик или собираешься меня им избить? – спросил Эллиот.
Кира закатила глаза.
– Возьми.
Мужчина подхватил зонтик и оперся о него рукой.
– Вот что я тебе скажу. Ты сконцентрируешься на своих задачах и будешь следовать чрезмерно заполненному расписанию. Я в это время поищу информацию о твоем отце. А через несколько недель мы снова встретимся и расскажем друг другу о своих успехах. Договорились?
– Договорились, – ответила Кира.
– Может быть, я даже привезу с собой принца твоей мечты, – Эллиот, судя по всему, никак не мог воздержаться от хотя бы одного тупого комментария. Или двух.
– Хотя, возможно, в этом нет надобности.
Он покосился в сторону читального зала: там, за балюстрадами, сидел люксурия с невероятно голубыми глазами.
Эллиот снова надавил на больное. Киру нельзя назвать опытной в общении с молодыми людьми.
– Не бойся, – ухмыльнулся Искатель, ткнув Киру зонтиком в бок, словно она была мертвой крысой. Эллиоту очень повезло, что Кира не стала отбирать злополучный предмет у мужчины. – Они точно такие же салигии, как и ты.
Кира подавила желание тяжело вздохнуть. В глазах юношей она была всего лишь бледной и пугающей девушкой. Кира сомневалась, что что-то хоть когда-нибудь изменится. Даже здесь.
Тринадцать
Эллиот все еще чувствовал последствия вспышки гнева Киры, когда проезжал в автомобиле мимо главных ворот. Это ощущалось будто болезненный мышечный спазм. Всего за несколько секунд Кире удалось свести его с ума.
Теперь мужчине стало понятно, почему столько ир прошлых поколений решились на военную карьеру. Хотя они и вызывали свои чувства с помощью сверхъестественных способностей, эти ощущения были настоящими.
Эллиот не мог поверить, что сбил Киру с ног. Он сожалел, что оставил ее в школе одну через столь короткое время. Однако его работа в Кентербери была выполнена. Мужчина являлся Искателем, а не салигией. Все предопределено.
Когда он был маленьким, отец всегда играл с сыном в одну и ту же игру: «Спрячь тайну». Сначала Эллиот должен был придумать свою тайну – это могла быть ложь или реальное событие. Важно, чтобы только он знал об этом. Затем отец давал Эллиоту карандаш и бумагу с просьбой записать секрет на листочке и хорошенько спрятать. Потом мужчина задавал своему сыну вопросы, чтобы узнать побольше о его тайне. Он читал мимику Эллиота, наблюдал за его реакциями вплоть до того, пока не находил листок.
Спустя какое-то время Эллиот понял: в игре не столь значимо, что за тайна это была. Гораздо важнее понять, где она спрятана. Мальчик перестал записывать свои секреты на бумаге и хранил их в памяти. Но отец продолжал эту игру. Он задавал вопросы, между делом включая их в разговор или же попросту давя на сына. Отец отпускал его только тогда, когда мальчик сдавался или пробалтывался. С каждым разом мистеру Хэммонду становилось все сложнее раскрыть тайну Эллиота. Но мальчик не мог просто так отступить. Он понял, что «где» в этой игре уже не так важно – гораздо важнее «как». Поэтому и придумал новую тайну – причем очень простую. И сказал отцу, что никакой тайны нет. Что он устал от игры и больше не осталось секретов. Это оказалось лучшим решением. Ведь лучшая тайна – это та, о существовании которой никто не знает.
В момент, когда Эллиот осознал это, он стал достойным посвящения в историю своей семьи. Мистер Хэммонд бросил работу Искателя через несколько лет после рождения сына. Настал момент, когда он должен был передать свои знания Эллиоту. После окончания экономического факультета юноша стал Искателем в Школе Мастерства. Это было пять лет назад.
Школа уменьшалась в зеркале заднего вида. Эллиот покидал Кентербери. Всякий раз, когда мужчина уезжал из КШМ, он оставался в смешанных чувствах. С одной стороны, школа стала для него домом, а с другой – единственным местом, где он был аутсайдером. В то время как салигии поступали в школу и выпускались через несколько лет, Эллиот был в ней вечным гостем.