Кристина вымыла руки и пошла следом за Виктором. Когда она подходила к залу, то услышала смех, звяканье чашек и голоса.
«Кто-то живет в ожидании чуда, а я в ожидании жизни. – подумала Кристина. – Хотя я, откровенно говоря, не представляю, что скрывается за этим словом».
Она взялась за дверную ручку гостиной. Холодный металл под горячими пальцами словно обжег ее.
«Не хочу», – подумала Кристина.
Секунду помедлив, она развернулась и пошла к вешалке с одеждой. Она взглянула в окно – там разыгралась метель – то, что надо было ей для настроения. Прихватив свою куртку, Кристина вышла на крыльцо.
Когда она открыла дверь, в лицо ей с силой ударил холодный морозный ветер, ледяной крошкой посек щеки. Волосы ее взметнулись назад, она прижала руки к груди, удерживая куртку и шагнула вперед, слыша лязг захлопнувшейся двери. Кристина подошла к самым перилам крыльца, прижалась к ограждению. Провела руками, сбрасывая снег. И подняла голову.
Снег летел прямо на нее. Белые точки в черном небе. На мгновение ей показалось, что это небо рушится на нее, но нет – это она летела вверх, пролетая мимо белых узорных снежинок.
Когда у Кристины затекла шея, она опустила голову и, подняв руку, посадила на нее, словно бабочку, маленькую белую снежинку. Тонкий узор переплетался с невероятным изяществом и сложностью. И все же она таяла, такая искусная. Так быстро таяла, от соприкосновения с горячей розовой кровью человека.
– Красиво, правда? – услышала она и вздрогнула.
Кристина обернулась и увидела оранжевый огонек в темноте.
– Красиво, – осторожно согласилась она, узнавая Димитрия.
– Снежинки вот, – сказал он, сигаретой указывая на ее руки, – Красивые. Но… чертовски ненадежные! – он слегка хмыкнул.
– Почему ненадежные? – улыбнулась Кристина.
– Потому что, когда берешь их в руки, они тают. А потом снова раз! и вверх. Замерзли. И снова падают. Не даются в руки. Это тебе не собака. Не приручишь. Природа у них не такая. Бог их другими создал. Не такими как мы. Красивее… и… как мираж.
Кристина молчала, не вполне уверенная, о чем он на самом деле говорит.
Димитрий подошел к ней, затушил сигарету о снег, кинул ее в сугроб и сгорбился, опираясь локтями на перила, рядом. Какое-то время он молчал, потом вдруг сказал:
– И вот подумай ты, какая чертовски смешная штука. Есть цветы, есть камни, тоже красивые. И их можно в руки взять. А я, вот шутка, снежинки люблю. Не камни, не цветы. А снежинки. Чертовы холодные.
Он выпрямился, глядя куда-то за ограду коттеджа.
Кристина стиснула зубы, а потом вдруг сама для себя неожиданно, резко выпалила:
– А может ты просто зациклился на снежинках? Может ты просто не заметил цветы и камни, потому что в голове твоей одни снежинки?..
Димитрий удивленно глядел на нее.
– Забудь, – сказала Кристина.
Она поправила куртку и пошла в дом.
В зале все уже успели чай попить и пирог доесть.
– Ты где была? – спросил у нее Виктор.
– Выходила воздухом подышать, – сказала Кристина. – Голова разболелась.
– Ты будешь чай?
– Нет, я… Что-то не хочется.
– Покер?
Потом были партии в покер. Под пиво, остатки еле теплого пирога, соленые фисташки и джаз. И так до самой-самой глубокой ночи, когда кажется, что снег укрыл весь белый свет, придушил жизнь в домах и она умерла – оставив только последний пылающий огнем островок, который угаснет через миг.
Как свеча под когтями ведьмы.
Когда голова Кристины коснулась подушки, она тут же заснула.
Потом пришла темнота.
Откуда-то из этой темноты выплыл снег. Он был повсюду.
Кристина сидит на берегу заснеженного пруда. На ней теплый меховой плащ, варежки и шапочка, а на ногах сапожки.
Вокруг светло, но не слишком, день либо недавно начался, либо близится к завершению. Солнца не видно из-за облаков, таких же синих и холодных, как и все вокруг.
Но Кристине совсем не холодно, и даже не из-за плаща и шапочки. Она просто ничего не чувствует.
Хруст снега – шаги.
Кристина вскидывает голову и видит знакомые рыжие волосы, пламенеющие на фоне черной дубленки. И эти волосы несколько встряхивают ее, словно вдруг пламя пробралось в вечное царство льда.
Какое-то время они просто молча смотрят друг на друга.
– Вы знаете, как появилась жизнь? – спрашивает Кристина у рыжеволосого священника.
– Кто-то забыл майонез в холодильнике?
Она чуть улыбнулась.
– В черном-черном небытии было царство вечного льда. И царство вечного пламени. А их разделяла черная бездна.
Она развела руки, демонстрируя, черную бездну.
– Но однажды в царстве вечного льда забил источник. Его струи тут же замерзали, но он тек все дальше и дальше, создавая ледяной мост. Он рос до тех пор, пока не пересек черную бездну и не оказался у царства вечного пламени. И когда первые капли воды соприкоснулись с языками пламени, родилась жизнь.