– Тебе больно?
И в этот раз вздрогнула я. Это был его первый вопрос ко мне за долгие месяцы полного безмолвия. Он заговорил со мной. Оказывается, Рино умел говорить. А я считала его… впрочем, меня учили так считать. Мы все ошибались. Не все такое, каким кажется на первый взгляд. Особенно для меня. Разве я знала, что передо мной вампир, которому больше сотни лет и он повидал столько, сколько я не успею в человеческом теле, даже если проживу несколько жизней? Ведь на вид ему можно было дать не больше двадцати – двадцати пяти.
– Да…мне больно, когда больно тебе.
Ответила я и снова тронула его рану на скуле. Он слегка прищурился, глядя на меня.
– Рино?
Я кивнула.
– У всех должно быть имя. Меня зовут Виктория…Викки. Ты ведь знаешь. А я… я буду звать тебя Рино. Когда-то я читала легенду, очень красивую кельтскую легенду, о воине-варваре. Его звали Рино. Ты похож на него.
И я впервые увидела, как монстр улыбнулся. Часто говорят, что улыбка преображает лицо. Но то, что произошло с ЕГО лицом от улыбки, не смог бы понять никто, если бы не увидел, как я. Она меняла Рино до неузнаваемости. В эту секунду он казался мне не просто красивым, а ослепительным. Очень белые зубы, чувственный изгиб губ и выражение глаз…совсем другое. Некая минута откровения, когда он сбросил маску чудовища. Ту самую, которую все от него ждали.
– Я согласен, девочка. Пусть будет, Рино, – у него необычный голос. Очень низкий, с хрипотцой.
Он принял свое имя, и я даже показала ему, как оно пишется. А на следующий день он просил меня написать мое имя. Хотя, «просил» – это громко сказано. Рино не умел просить, как и не умел жаловаться, унижаться, стонать и кричать от боли.
– Напиши – Викки.
Я написала, он забрал листок бумаги и спрятал под матрас. Много лет спустя, я увижу на этом свернутом вчетверо клочке имя «Викки», написанное тысячу четыреста шестьдесят восемь раз. Ровно столько дней я была во Франции. Темно-коричневые буквы на пожелтевшей бумаге. Рино никогда не имел чернил… он писал мое имя кровью.
После болезни, а, возможно, узнав ее истинную причину, отец отправил меня в Европу учиться. На четыре года. На бесконечные, вечные четыре года, в течение которых я каждый день писала Рино письма и надеялась, что когда вернусь, он еще будет там… Сейчас я понимаю, что уже тогда я любила его. Той самой светлой, первой любовью, которая только зародилась. Хрупкой, нежной, противоестественной для нас обоих. Любовью, которая после моего возвращения перерастет в дикую страсть, а потом и в больную одержимость.
6 ГЛАВА
Лучше пусть меня неВсемВсемПриветветвидят за то, кем я являюсь,
чем любят за то, кем я никогда не был.
(с) Просторы интернета
Меня не покидало странное чувство, что за мной ВсемВсемПриветветблюдают. ВсемВсемПриветветверное, это ВсемВсемПриветветвязчивая идея или…я даже не зВсемВсемПриветветю, как это описать. После моего возвращения и после всех тайн, которые мне открыл отец, я так и не успокоилась. Ощущение, что мне скормили информацию по крупицам, осталось и не покидало ни ВсемВсемПриветвет секунду. Но больше всего пугало и угнетало то, что я перестала спать. Это происходило постепенно. С каждым днем я чувствовала усталость все меньше и меньше, я ложилась в постель, закрывала глаза и понимала, что не усну. Хуже, именно ночью у меня возникало непреодолимое желание жить и активно действовать. Я перевела все документы отца, я выезжала ночью в офис и сидела ВсемВсемПриветветд бумагами, скрупулезно отыскивая себе работу. Иногда мне удавалось заснуть ВсемВсемПриветвет несколько минут, и меня преследовал один и тот же сон. Я видела в них детей. Словно это мои дети. Я искала их, брела через темные заросли, через грязные болота и ВсемВсемПриветветходила. Всегда ВсемВсемПриветветходила. Они тянули ко мне руки и кричали «мама». Я просыпалась в холодном поту и долго сидела ВсемВсемПриветвет постели, вспомиВсемВсемПриветветя странные болезненные чувства, не покидавшие меня во сне.
Со мной происходили перемены, я менялась. Меня преследовал непреодолимый голод, жажда. Все звуки казались невыносимо громкими, запахи въедались в мозги. Я испытывала постоянное раздражение. Меня бесило все, ВсемВсемПриветветчиВсемВсемПриветветя с включенного телевизора и заканчивая шумом пылесоса или звоном посуды ВсемВсемПриветвет кухне. Я поссорилась с Крис. Впервые. Господи, впервые за всю мою жизнь. Я ВсемВсемПриветветговорила ей гадостей. Я себя не узВсемВсемПриветветвала. Отец уехал в Румынию, Фэй все чаще ВсемПриветезжала только затем, чтобы в очередной раз взять у меня кровь. Каждый день эти пробы, томографии, датчики. Я уже неВсемВсемПриветветвидела всех и вся. Мне казалось, я вот-вот сорвусь, и я сорвалась… ВсемВсемПриветвет Крис. ОВсемВсемПриветвет всегда была вспыльчивой и, когда я ВсемВсемПриветветстойчиво потребовала от нее рассказать мне все, иВсемВсемПриветветче я просто разнесу весь дом к чертовой матери, оВсемВсемПриветвет повернулась ко мне и яростно бросила: