– Пустите! – кричала во все горло Кэсс, но двое державших ее мужчин только усилили хватку.
Амон смотрел колючими глазами и улыбался уголками губ. И от этого взгляда, а также оттого, что ей не удалось хоть сколько-нибудь ему насолить, мятежница почувствовала себя совершенно жалкой и ничтожной.
– Дура, – со вкусом сказал он.
Это стало последней каплей. Девушка затихла, утратив волю к сопротивлению, и теперь лишь изо всех сил пыталась сдержать слезы. Несколько мгновений это получалось, но потом подбородок запрыгал, губы скривились, и она все-таки расплакалась. Один из незнакомцев тут же ослабил хватку, а другой прижал страдалицу к себе и стал гладить по голове.
– Пореви, красава, пореви. Сразу легче станет, – неуклюже приговаривал он.
– Успокой ее. – Амон сверкнул желтыми глазами на Шлеца, обнимающего Кэсс. – Но не забывай, что я сказал.
– Да-да, господин, – закивал раб, продолжая утешать подопечную.
Демон отвернулся и пошел прочь, за ним, выругавшись, устремился Риэль.
Она плакала долго, а когда, наконец, затихла, юноша, все это время гладивший ее по затылку, сказал:
– Успокоилась? Вот и ладненько. – Он отстранился от девушки и улыбнулся, заглядывая в лицо. – Ну вот, глазки покраснели, носик припух. Зачем портишь такую красоту? Ты жива, здорова, все хорошо.
– Ненавижу его, – заикаясь, выдавила Кэсс.
– Ну-ну-ну, нельзя так. Он хозяин. – Шлец усадил зареванную собеседницу на свою убогую лежанку и устроился рядом.
Девичьи плечи жалко подрагивали, а от этого грудь под просторной холщовой рубахой заманчиво колыхалась. Раб сглотнул, с тоской думая о запрете Амона.
– У тебя теперь новая жизнь, привыкай, – посоветовал он.
– Новая? – Девушка убрала ладони от заплаканного лица. – В каком смысле?
– Господин забрал тебя в наш мир, и ты тут навсегда. – Юноша развел руками. – Поэтому приспосабливайся. Вот смотри. Я – Шлец, человек. Мы с тобой – единственные люди на несколько недель пути и должны держаться вместе. Если что-то будет непонятно – спрашивай, а к хозяевам просто так не лезь, а то мало ли? Как Амон тебя не убил – до сих пор не понимаю. Тебя как зовут-то?
– Кассандра, – ответила она машинально и вдруг нахмурилась. – Что значит «единственные люди»? А тот, другой, который меня держал, – он что, тоже демон?
– Андриэль? Нет, он ангел.
– Кто? – Кэсс посмотрела на стройного юношу, сидящего рядом с Амоном, и переспросила: – Кто?
– Ангел.
– Но он похож…
– Ну да, на человека, но смотри, какие у него волосы. У людей таких не бывает.
Девушка пригляделась. И впрямь, темные волосы стекали на плечи мягкими блестящими волнами, а кончики закручивались в локоны, словно подвитые. Поистине, как херувим с картинки.
– И цвет глаз у ангелов другой.
– Какой? – Вопрос сам собой сорвался с языка, будто не было проблем важнее.
– Зеленый. Всегда зеленый, как трава.
Кассандра потерла виски, собираясь с мыслями: ангелы, демоны, хозяева…
– Шлец, а зачем меня сюда притащили, ты знаешь? – спросила она удрученно.
– Ох, красава… я вообще знаю очень мало.
– Ну хоть что-то, пожалуйста!
– Да чего рассказывать-то! Ты – претендентка. Вас тринадцать. Ангелы и демоны, – парень махнул рукой в сторону костра, – совместно ищут таких, как ты. До этого на поиски ходил мой добрый господин Андриэль, он приводил девушек веселыми, полными надежд, но все они умирали… сами. То вены перережут, то еще что.
– Почему?
– Наш мир защищен. В нем могут выжить только те, кто здесь родился, так что, если тебя тянет умереть – ты не избранная. – Юноша с любопытством посмотрел на совершенно потерянную собеседницу. – А ты помнишь моего доброго хозяина?
Она отрицательно помотала головой.
– Вспомни! Он долго тебе снился, предлагал счастье и еще что-то, но все было зазря, тогда он попросил господина Амона тебя привести.
– Зачем?
– Ну, в наш мир тебя могут забрать только с твоего согласия. – Шлец лениво почесал за ухом. – Господин Амон насылал страшные сны, безысходные. А в тот момент, когда ты сломалась и дала согласие, он переступил грань и убил тебя, чтобы забрать в наш мир. И…
– Претендентка на что? – перебила его Кэсс, вспомнив удручившее ее слово.
Он пожал плечами:
– Претендентка – и все. А уж что да к чему – только хозяева знают.
И юноша замолчал, беспечно глядя в небо. Похоже, этого рыжеволосого паренька и впрямь устраивало – ничего не знать, ничего не желать и слепо подчиняться чужой воле. Он был доволен. Кэсс посмотрела с удивлением, а потом снова спросила: