- Помоги Хозяину. Ему плохо, - спокойно сказала девушка, подходя к растерявшемуся Шлецу. - Не в то горло попало.
Она не сопротивлялась. Наоборот, даже безропотно откинула голову, когда сильная мужская рука в очередной раз вцепилась в гладкие непослушные пряди. Он отмахнул слишком много, то ли из ярости, то ли нарочно. Поэтому теперь невольница, облаченная в мужскую одежду, похудевшая и лишившаяся волос стала похожа на мальчишку-беспризорника, переболевшего тифом.
- Завтра придет пора одежды, - сверкнул глазами разгневанный господин.
- Только тронь... - прошипела девушка и вскрикнула: Риэль, не сдержавшись, ударил ее по лицу.
Скулу опалило болью, удар был столь силен, что мятежница упала и, оглушенная, даже не стала подниматься - сжалась в комочек. Жалкая, раздавленная.
- Так-то лучше, - после недолгого молчания сказал ангел. - Посмеешь жаловаться - пожалеешь. Он скоро устанет от тебя - вы, рабы, годны только на один раз. Принеси мне ужин, нормальный!
Она неловко поднялась и пошла к котелку, борясь с собой.
Нет, не время. Не сейчас.
Принесла ужин, и молча отошла. Скула пульсировала от боли. Будет синяк... Но Кассандра даже не пыталась дотронуться рукой до места ушиба. Ещё чего! Этого мерзавца радовать? Как же. В глубине души что-то яростно билось, рвалось наружу, словно внутри метался раздразненный дикий зверь. Хм... Зато теперь она понимала Амона - трудно сдерживать инстинкты.
Шлец готовился ко сну, его Хозяин и вовсе уже давно и безмятежно дрых, а их вынужденная спутница смотрела на незнакомые созвездия, мигающие с высоты, и думала... Как справиться с тем, кто сильнее тебя? Кому нравится унижать? С кем в прямой схватке ты никогда не выйдешь победителем?
Волей-неволей, мысли вновь и вновь обращались к демону, но "счастливая" обладательница стрижки под "бокс" безжалостно гнала их прочь и сжимала кулаки. Сколько ещё будет длиться это жалкое ничтожное существование? Неужели придется всю оставшуюся жизнь грызть зубами каждого, кто покусится на её свободу воли? Девушка не заметила, как на побелевших пальцах заплясали легкие язычки оранжевого пламени. Коварная мятежница прислушивалась. И господин, и раб дышали ровно, не ворочались, значит, сон их глубок и спокоен. Пора.
- Х...хозяин... - Шлец открывал и закрывал рот, в ужасе глядя на проснувшегося Андриэля.
Кэсс подтянула ближе палку, которую отыскала ещё ночью, и продолжила сидеть, как ни в чем не бывало. Нет, если Амона волей-неволей приходится терпеть, то два не-людя, издевающиеся над единственной жертвой - уже слишком. Она не девочка для битья и уж тем более не образец смиренного терпения.
- Что? - ангел оглядел себя. Все в порядке, одежда на месте. Дотронулся до безбородого лица, ощупал гладкий подбородок. - В чем дело?
- В...в...волосы, - заикаясь, промямлил прислужник и бухнулся на колени, словно был причастен к случившемуся безобразию.
Господин поднес руки к голове и зарычал: вместо длинных волнистых прядей пальцы нащупали неровно отрезанные патлы, торчащие после сна во все стороны.
- Я решила не растягивать удовольствие, - пояснила со своего места мстительница, поудобнее перехватывая вспотевшими руками палку.
Риэль подскочил к ней так стремительно, что, не окажись девушка к этому готова, весь ее мятеж закончился бы сокрушительным провалом. Однако она была начеку и успела отскочить. Мало того, развернувшись в прыжке, ещё и приласкала ангела палкой. Никчемное оружие переломилось, в отличие от разъяренного господина. Он отшатнулся, и застыл, оценивая свою смехотворную, но такую хлопотную противницу.
- Брось палку.
Этот голос мог остановить кого угодно. Руки Кэсс едва не разжались сами собой. Но в последний миг пальцы судорожно стиснули обломок деревяшки. Почему? За что? Сволочь бездушная, да как он... Девушка обернулась к Амону, но, наткнувшись взглядом на два обнаженных меча, недвусмысленно направленных в её сторону, замерла. Значит он на неё с оружием, а она даже палкой не отмахнись? Рабыня громко сглотнула и попятилась. Слева от нее хмыкнул довольный Риэль. Пусть радуется, козявка. Большой и страшный монстр заступился за хилого дружка.
Но почему все шишки опять собирать ей? Что ж это такое! Ей отрезали волосы, дали затрещину, от которой до сих пор звенит в ухе, а щёку дергает, как от флюса, и теперь еще вот это? Этим двум садистам что, больше некого мучить? Она отступила на шаг, потом еще, пока не уперлась спиной в дерево. Поднять глаза на демона не было сил - слишком страшно было отрывать взор от грозного оружия в его руках.