Ответ прозвучал настолько исчерпывающе, что Лис невольно улыбнулся. Откинувшись назад, я положила руки на колени и переплела пальцы. Благодаря кольцу я узнала многое. Изменить внешность? Легко! Стать той кем меня сделала Катара, стать безликой, одной из самати? Да без плюнуть! Меня переполняли противоречивые чувства. Можно было без опаски вернуться на Авгурию и долго скрываться от преследователей, водить за нос и не переживать из-за того, что я бессильна перед этими древними существами.
Через двадцать минут наш заказ был выполнен, и столик заставили разномастной посудой.
-- Приятного аппетита, - пробормотала я себе под нос, и принялась за еду.
Несколько следующих минут шанцу зачарованно наблюдал за моими манипуляциями с едой, а ела я, как приучили с детства, аккуратно и не торопясь. Не выдержав, я медленно подняла глаза.
-- Ешь.
Лису хватило одного моего слова, чтобы прийти в себя и смутиться. Он решительно взялся за приборы, и не донимал меня, пока я сыто не откинулась на стуле. Еда была на высоте, из-за чего мое состояние стало чуточку благодушнее, и я позволила себе допустить мысль, что встреча с кланом не такая плохая идея как казалось вначале. Чтобы увидеться с Унечи и кровными братьями, я найду способ убедить отца не сообщать никому о моем визите. Иначе... - но об этом варианте развития событий я даже боялась думать.
От меня всегда было много неприятностей. Помнится, когда Унечи отправил меня в клан Асаи, он вовсе не собирался проверять мои способности. Это был лишь предлог, чтобы выпроводить меня, пока он хлопотал над моим будущим вступлением в клан. Гриаров интриган! С самого начала инсценировал нападение на нас и спихнул меня на попечения Вейги. Глава не думал, что за время моего присутствия на территории Асаи, я успею так отличиться...
"Дед всегда говорил, что масштаб проблемы вечно преувеличивают. Если к твоему горлу приставили острый кинжал и исход предопределен, всегда есть возможность договориться, а если нет, значит, вы не достаточно хотите жить. Именно поэтому мне всегда хотелось считать себя позитивной пессимисткой.
Рифвей, как и обещал, прислал мне учителя, который должен был обучать меня языку, письменности и чтению. Намучившись от безделья, я так радовалась приходу пожилого шанцу, что не сразу осознала всей абсурдности ситуации. Замшелый и чопорный старик представился Гилид Наром, и напрочь забыл, что со мной стоит общаться на авгурийском. Но дело даже не в этом. Считая, что его не понимают, шанцу через слово поливал меня грязью, обвиняя мою скромную персону во всех грехах. Что его, почтенного профессора, отправили учить какую-то человеческую девчонку! Я терпела ровно столько, сколько шанцу находился в моем доме. Даже бровью не повела на его оскорбления, попутно выслушав все объяснения по строению алфавита, который профессор все же упомянул. Забрав все книги, которые он принес, я вежливо проводила гостя до двери, и закрыв ее за ним, пообещала себе вести себя с шанцу последней скотиной, раз уж гостю клана оказано ТАКОЕ почтение.
Как же быстро я забыла о данном себе обещании...
На следующий день Гилид Наром пунктуально пришел в оговоренное им же время, но я была так любезна, что послала шанцу на чистом и красивом его родном языке. Пообещав донести до всех кого смогу невежество и убогость ума уважаемого профессора. Судя по тишине за дверью "уважаемый" или лопнул от злости, или свалился с инфарктом. Проверять свои теории я не стала, но после полудня ко мне явился еще один выдающийся представитель расы шанцу.
-- Меня зовут Ондэ, - представился он, проходя внутрь дома. - С сегодняшнего дня я буду заменять профессора Гилид Нарома.
Его красивое, даже я бы сказала женственное лицо пересекал тонкий еще розоватый шрам. Волосы, аккуратно уложенные умелыми руками едва достигали плеч, что еще больше делала его похожим на женщину. Но стоило только отвлечься от лица и посмотреть в общем, подобные сравнения отпадали и больше не возникало подобных ассоциаций.
Когда он садился за стол, где лежала учебная литература, у меня возникло странное подозрение, что все это неспроста, но осознание предстоящего получения знаний напрочь вымело из головы сомнения. Ондэ сначала старательно объяснял мне все на неплохом тиринском, но потом как-то незаметно для себя перешел на шанцури. Для меня это не стало неудобством, и я погрузилась в урок полностью с восторженностью первоклашки. Он объяснял материал доступным языком, перемежая лекции забавными историями о своих учениках. А когда урок подходил к концу, я огорченно вздыхала. Будь моя воля, я бы училась весь день, но у моего учителя кроме меня были свои дела.