— Объясни мне, Кайл, — Ник снова начинает закипать, — ради чего такие сложности?
— Судя по рассказам Макса, ты не настроена на диалог. А я вот настроен на диалог. Решительно настроен. Поэтому — мы будем разговаривать. Тебе придется разговаривать со мной.
— Ах, вот как?! — она не говорит — шипит.
— Ах, вот так.
— Ты в курсе, как это называется?! — Ники снова срывается на крик.
— Ну, просвети меня, — в противовес ей Кайл демонстративно спокоен.
— Это называется — похищение людей! Ты меня похитил и тащишь куда-то помимо моей воли! — Ник негодующе наставляет на Кайла бутылку с водой.
— Ну да… — с показной безмятежностью соглашается Кайл. — Как голова? Сильно болит?
— При чем тут моя голова?! Не меняй тему! — но потом она вдруг вспоминает, как неожиданно отключилась вчера. И вопрос про головную боль. И предусмотрительно оставленная бутылка с водой у кровати. Втягивает в себя воздух со свистом. — Ты что, опоил меня вчера чем-то?! Да ты!.. Ты!.. У меня просто слов нет!
— Спокойно! — защищается Кайл. — Таблетки мне Джул посоветовал. И он потом проверил, что с тобой все в порядке!
— Джул?! — неверяще взвыла Николь. — Да вы с ума сошли! Вы бандиты, вот вы кто такие! Это же преступный сговор! Похищение людей! Разбойники! Натуральные разбойники!
Кричащая, кипящая от негодования Ник — это нечто совсем новое для Кайла. Надо как-то выкручиваться, надо отвлечь ее.
— Знаешь, я в детстве частенько таскал яблоки из соседского сада.
— Что?
— Яблоки, говорю, воровал у соседки. А еще котенка стащил у кухарки нашего священника. Уж больно у него окраска редкая была. Я такой никогда не видел.
— Ты это все к чему рассказываешь? — Ник все еще хмурится, ну хоть не орет.
— К чему, к чему… — пожимает плечами Кайл. — К тому, что у меня с детства преступные наклонности.
— Очень смешно! — фыркает Ник. — Я звоню в полицию!
— Звони. Только сотовой связи здесь, увы, нет.
Ник отвечает ему фразой, в которой затейливо переплетены shit, fuck и Кайл. Впрочем, капитан пиратского судна даже бровью не повел. Само спокойствие.
Теперь уже очередь Ники обреченно вздыхать.
— Ну, и чего ты добиваешься?
— Поговорить.
— И ради этого ты везешь меня неизвестно куда? Против моей воли?
— Ты не оставила мне выбора, — Кайл отвечает неожиданно мрачно.
— Ах, это я виновата?! Да иди ты к черту!
Она резко поворачивается, едва не потеряв равновесие. Уйти, гордо задрав подбородок, не получается. Во-первых, эта чертова качка. А во-вторых… Ники еще раз вздыхает. Ситуация нелепая до абсурда, но в одном Кайл прав. Она не дала ему шанса обсудить ее решение. Решение, которое, как ни крути, затрагивало их обоих.
— У меня даже вещей нет, — сердито бросает она ему, дойдя до поручня.
— Почему же нет? — хмыкает Кайл. — Там, у кровати… Разве не заметила? Там сумка с твоими вещами. Я из квартиры забрал.
Этим он ее добил окончательно.
— Ты действительно полон тайн и сюрпризов, дорогой именинник! — с этими словами Ник обессиленно сползла вниз по борту и уселась прямо на теплую палубу. Выдохнула устало: — Ты еще и ворюга, Падрон.
Он плутовато усмехается.
— А я тебе о чем толкую? Говорю же — клептоман с детства.
Ник со стоном утыкается лбом в колени. Плечи ее вздрагивают.
— Ник, Ники, — он щелкает чем-то на пульте управления, бросает штурвал, пара шагов — и он опускается рядом с ней на колени. Быть так рядом и держать руки при себе невозможно. Невесомо касается растрепанных волос. — Ники, ты плачешь?
— Не дождешься! — фыркает она, поднимая голову. — Вот еще — плакать из-за тебя! Я смеюсь! Только не обольщайся, — пресекает она попытку Кайла что-то добавить. — Это истерический смех!
— У тебя истерика? Не может быть! Только не у тебя, — у него подрагивают губы, но он старается изо всех сил быть серьезным. — Я не верю.
— Дело твое! — огрызается Ник и делает то, о чем давно мечтала — показывает Кайлу грубый, неприличный и очень уместный в данной ситуации жест. А потом, пока Кайл потрясенно созерцает выставленный ему средний палец, еще и язык ему показывает. И обиженно отворачивается.
А если бы не отвернулась, то увидела бы, что видение розового влажного язычка оказало на Кайла совсем не то действие, на которое это детский хулиганский жест был рассчитан.
Кайл прокашливается.
— Ну, раз ты настаиваешь… что у тебя… хм… истерика, то, может быть, принести тебе… выпить чего-нибудь?
Николь резко поворачивается.
— Выпить? Нет уж, спасибо! После того, как ты в последний раз предложил мне выпить, я отключилась!
Кайл морщит нос и корчит ехидную гримасу. За что и получает в лоб. Самым натуральным образом.
— Больно, — охает.
— Чему там болеть? Одна кость, мозга нет!
— Ну, знаешь! — Кайл легко поднимается с колен. — Пойду-ка я к штурвалу… пока мы никуда не врезались. — И, уже стоя у руля: — Хулиганка!
— Бандит!
Он усмехается. Кажется, самое страшное он пережил.
Глава 21. Где-то на просторах Адриатики. Точные координаты от автора скрыли, увы
Есть такие ситуации, когда злиться долго невозможно, даже при наличии сильного желания.
Ник спустилась обратно в каюту, в которой провела ночь. Переоделась в шорты и футболку, упаковала измятый сарафан в сумку. Твердила себе: «Меня везут куда-то без спросу. Меня напоили снотворным. Мои вещи взяли без разрешения». Масса поводов для негодования.
Но когда она снова поднялась на палубу, негодование трусливо сбежало под натиском трех великих стихий: темно-синего моря, ярко-голубого неба и ослепительного солнца. Ник сощурилась на солнце, вдохнула соленый воздух и поняла: не может она злиться, когда вокруг так хорошо. Тем более что тренированный раллийными перегрузками при разгонах, торможениях, резких поворотах и прыжках организм уже привык к качке и не мешал наслаждаться ровным ходом судна и бесконечностью моря и неба.
Кайла она чисто из вредности игнорировала, от предложения поесть отказалась, о чем, впрочем, потом пожалела. От предложения постоять у штурвала тоже отказалась, хотя очень хотелось. Но она не собиралась так быстро дать понять Падрону, что его возмутительный поступок в данный конкретный момент вызывает у нее чуть ли не чувство благодарности.
Потому что стоять у поручня и смотреть, как нос яхты режет безупречную гладь моря, взбивая ее в блистающие брызги, было именно тем, что ей, оказывается, сейчас и нужно. Она чувствовала себя частью этого бескрайнего и светлого пространства. Частью маленькой и, возможно, незначительной, но зато напрочь лишенной беспокойства и терзаний. А вместо них в душе поселились гармония и покой, пусть даже только на время.
К цели назначения они подошли уже на закате. И закат был хорош, играя всеми красками от золота до пурпура, и остров разворачивался перед ними, как опытная стриптизерша — показывая сначала темную зелень деревьев, потом светло-желтые пески пляжей и уж в конце, как и положено — белопенное тонкое кружево прибоя. Ник смогла бы насладиться этой красотой сполна, если бы не была так голодна.
На причал спрыгнула первой, качнувшись от непривычной устойчивости деревянных досок под ногами. Отошла на пару шагов, давая место Кайлу.
— Ну что, Робинзон, давай, корми свою Пятницу.
Кайл вздохнул.
— Дай мне хотя бы полчаса, Пятница.
Пока Кайл отпирал дом — весьма уютный на вид, при этом светлый и изящный, пока перетаскивал вещи с яхты на берег, Ник отправилась знакомиться с островом в компании с выданным ей в виде акта милосердия яблоком. Не собиралась она помогать Кайлу, привез ее сюда, не спросив ее желания — пусть сам все делает. Но ворчала она лишь из упрямства, магия этого места исподволь покоряла ее, и обратно к дому она вернулась совершенно неспособной ругаться с Кайлом. Коварный план Падрона начинал работать на него.