А Кайл открыто уставился на ее вздымающуюся под тонкой футболкой грудь, благодаря опоре на локти представленную его глазам в самом выигрышном свете. Впрочем, грудь у Ники и так идеальна, как раз для его ладоней. Он сделал еще полшага, и поставил свою вторую ногу по другую сторону от ее коленей, сжал их своими. Она не выдерживает напряжения, губы приоткрываются, а глаза, напротив, закрываются. Представляя, предвкушая. Как через секунду она почувствует тяжесть его тела на себе.
В коридоре, за дверью, раздается какой-то шум. Ник распахивается глаза, а Кайл делает пару торопливых шагов назад.
— Вставай, давай! Нечего тут передо мной на кровати валяться! Если кто-то зайдет, еще подумает что-нибудь плохое.
— Плохое?! — Ники садится на кровать, смотрит на Кайла с изумлением. — А что, про тебя можно что-то другое подумать?
— Очень смешно, — морщит нос Кайл, отступая еще на шаг. — Вставай, я кому сказал! Я не хочу, чтобы подумали, что я тут тебя… тискаю.
— Да?! А, по-моему, ты именно это и собирался делать! — помимо ее воли, в голосе Ник звучит легкое разочарование.
— Да мало ли что я собирался… Если нас застукают, меня точно кастрируют, четвертуют и зажарят на фирменном оливковом масле моего отца!
— Эмн… — Ник встала с кровати, шагнула к Кайлу. Он шарахнулся от нее, отступив почти к двери, — мне кажется, что ты не совсем здоров. Говоришь какие-то странные вещи.
— Это правда, — вздыхает Кайл. — У нас в семье очень строгие правила. Особенно насчет, — он выдает еще один горестный вздох, — этого.
— Этого?
— Этого самого!
— Я не верю своим ушам, — качает головой Ники. — Как в семье с такими строгими моральными устоями мог вырасти такой…
— Какой?
— Такой!
— Ну, какой такой? — подначивает он ее.
— Такой… такой… великолепный и чувственный мужчина-любовник… просто мечта… — и откуда у нее взялись в голосе эти мурлыкающие интонации?
— Ой…
— Да-да… — легкая дразнящая улыбка.
— Черт! Я породил монстра! Прекрати так на меня смотреть! Я же не железный!
Она медленно и расчетливо облизнула губы. Он ответил ей бессильным стоном и обжигающим взглядом.
— Что такое, малыш? — для полнейшего усугубления его терзаний и голос ее звучит бьющей по нервам чувственной симфонией — чуть хрипловато и проникновенно.
А когда Ник делает еще шаг к нему, происходит то, чего в жизни Кайла не было со времен детства. Он попросту удирает. Как тогда с бензозаправки.
Глава 26. Италия. Сицилия. Провинция Мессина
Проснулась Ник под пение птиц. Впрочем, через пару секунд после пробуждения, так и не открыв глаза, она заподозрила, что эти звонкие чирикающие звуки принадлежат отнюдь не пернатым. Пришлось открыть глаза, чтобы убедиться в своих предположениях.
Парочка кучерявых и глазастых ангелочков, примерно лет пяти или семи (с точным определением детского возраста у Ники были, по очевидным причинам, некоторые сложности), сидели на кровати, в ногах, бесцеремонно разглядывая ее и возбужденно переговариваясь. Именно их разговор, происходивший, понятное дело, на итальянском, Николь и приняла за чириканье. Разобрать она смогла только слова «bianco» ( ит. белая), «bello» ( ит. красивая) и «ragazza» ( ит. девушка).
Увидев, что объект наблюдения открыл глаза, парочка спрыгнула с кровати, но уходить не спешила. Стояли возле двери и со слегка виноватым видом (только дети могут изображать на своих мордашках столь тонкие оттенки виноватости) поглядывали в сторону гостьи. Ангелочка ростом повыше Ник все же определила как мальчика, чему в немалой степени способствовало изображение Молнии МакКуина на пижамной майке. С другой стороны, копна темных кудрей и глазищи с королевскими ресницами могли бы посрамить любую девчонку. Однако строптивый и дерзкий взгляд, резко контрастировавший с усердно изображаемой скорбной миной, окончательно убедил Ники, что она имеет дело с самым младшим поколением сицилийских сердцеедов.
Второй же ангелочек был, безусловно, девочкой — очаровательной малышкой в розовой пижаме с многочисленными оборками.
Ники прокашлялась, пытаясь вспомнить что-нибудь подходящее из своих весьма ограниченных запасов итальянских слов.
— Buongiorno, bambini! ( ит. Доброе утро, дети).
Ангелочки уставились на нее с таким изумлением, будто это заговорил платяной шкаф или комод. Первой решилась ответить девчушка.
— Ciao. ( ит. Здравствуйте).
Ник выдохнула с облегчением. Пока диалог происходил в рамках ее скромных возможностей. Поворошив память, она выдала фразу, которая была практически пределом ее лингвистических способностей:
— Come si chiama? ( ит. Как вас зовут?)
У детей даже рот приоткрылся от изумления. В глазах старшего мелькнуло уважение.
— I Io sono ( ит. Я), — мальчик для убедительности ткнул в себя пальцем, — Luca. Si tratta di ( ит. Лука. Это —), — указующий перст уткнулся в девочку, — Marcella ( ит. Марселла), — подумал, оценивающе посмотрел на Ники и решился на уточнение: — Mia sorella. Questa и mia sorella. Capisci? (ит. Моя сестра. Это моя сестра. Понимаешь?)
Ник не сдержалась и улыбнулась.
— Sм, capisco. Marcella и tua sorella. Il mio nome и Nicole. ( ит. Да, понимаю. Марселла — твоя сестра. Меня зовут Николь.)
Дети дружно кивнули. Воцарилась тишина. Стороны разглядывали друг друга в попытке осознать пути для налаживания дальнейшего диалога, каковая была прервана явлением еще одного лица в спальне Ник.
— Bambini! Che cosa ci fai qui? E bene andare via! ( ит. Дети! Что вы здесь делаете? А ну-ка, идите отсюда!).
Дети дружно юркнули за дверь, оставив Ник наедине с сестрой Кайла. Вот только с которой?!
Между тем, эффектная брюнетка, облаченная в шелковый халатик, который скорее подчеркивал, нежели скрывал роскошное тело, села на краешек кровати и дружелюбно улыбнулась Ник.
— Простите их, Николь, — и снова этот мягкий акцент. — Это не дети, а сплошные agita… (ит. непоседы)извините, не знаю, как правильно сказать. Не очень хорошо говорю по-английски.
— Вы прекрасно говорите по-английски… — Ник задумалась, но так и не смогла вспомнить и рискнула сказать наугад: — Лучиана.
— Симона, — ослепительно улыбнулась собеседница.
— Ох, простите!
— Да ладно, — усмехнулась Симона. — Кайл вчера так торопился тебя… ой, ничего, что я так запросто?
— Конечно, — поторопилась согласиться Ник.
— Так вот, я говорю, что Кайл так торопился вчера тебя увести, что неудивительно, что ты не запомнила наши имена.
— Ну… гхм… мы устали. Долгая дорога, трансатлантический перелет, понимаешь?
— Понимаю, — Симона улыбается так, что у Ник возникают сильные сомнения в том, что сестра Кайла действительно ее поняла. Похоже, Симона считает, что у Кайла были иные причины.
Ники повела плечами, устраиваясь удобнее, отчего одеяло сползло вниз. Симона, вместо того, чтобы деликатно не обратить внимания, заинтересованно уставилась. Ник смущенно подхватила одеяло. Хотя на ней и была майка, но совсем тонкая, полупрозрачная, а тут незнакомый человек.
— Как я тебе завидую, Николь, — вздохнула Симона.
— Чему? — изумилась Ник.
— Твоей фигуре.
— Ой… — Ники совершенно искренне смутилась. Ох уж эти непосредственные итальянские девушки! — Да было бы чему…
— Такая грудь аккуратная, — Симона выдала еще один театральный вздох, от чего ее собственное великолепие размера этак четвертого, а то и — пятого, величественно колыхнулось.