***
Эмма скользнула в дом незамеченной. Ее два младших брата, Лукас и Ленни, боролись на коричневом ковре в гостиной. Лэнс, ее старший брат, сидел рядом с их отцом на диване, смотря футбол по телевизору. Логан, самый старый из стаи, сидел в старом деревянном кресле-качалке, читая книгу.
Она высунула голову в гостиную. - Я дома.
- Никого не волнует, - ответил Лэнс. Остальные не сказали ничего.
Эмма давно поняла, что ее папа или братья не беспокоятся о ней, когда ее не бывает дома. Ведь если бы не было ее, дом был бы мужским логовом. Эмма не могла отделаться от ощущения, что ее папа желает однажды проснуться и обнаружить, что она исчезла, как ее мама пять лет назад. Взросление с четырьмя братьями, без мамы ожесточило ее.
Эмма отправилась в гараж, не обращая внимания на запах сусла и плесени, что отказывался уходить, независимо от того, сколько освежителя она использует. Она прошла мимо штабеля, ящиков, старого грузоподъемного набора, велосипедов с плоскими шинами и изогнутыми спицами, сломанной мебели и газонокосилки, и любого другого типа хлама, который ее семья складывала на протяжении многих лет. Наконец, пришла в угол гаража, который служил ей спальней. Коробки, набитые владениями ее семьи, служили своеобразными стенами. Дом с тремя спальнями не был достаточно большим для семьи из шести человек, особенно, когда только одна из них была девочкой. Ее папа решил, что ей необходима больше всего конфиденциальность, а что было более уединенно, чем гараж-кладбище полный сломанных игрушек и инструментов?
Ее комната состояла из всего, что должна иметь спальня, в том числе комод с недостающими ручками и ящиками, односпальная кровать, что постоянно скрипела, тумбочка, лампа и половина серого ковра, чтобы отделить ноги от бетонного пола. Её немногочисленные вещи висели аккуратно на вешелке, или же были надёжно спрятаны в картонной коробке, где Райли не найдёт. Что еще может девушка просить?
После включения обогревателя, который держал температуру чуть выше замораживания зимой. Эмма переоделась в шорты и рубашку с длинными рукавами, для сна. Пружины скрипнули, когда она легла под одеяло. Эмма смотрела в потолок. Хотя она не могла видеть в темноте, но слышала своего отца и братьев на верху. Смех и крики торжества над игрой проходили через ее стены.
Иногда, конфиденциальность синоним одиночества.
- Спокойной ночи, - прошептала она своей семье, отделенной от нее гораздо большим, чем стены из коробок с хламом.
Медленно веки Эммы опустились. Обогреватель гудел вместе с голосами ее семьи, а теплый поток воздуха погладил ее лицо, смешиваясь с холодным зимним, скользящим от трещины из-под гаражных ворот. Она почувствовала, что проваливается в сон.
Шаги. Топот ног напротив тротуара. Какой-то странный звук, казалось, пытается прорваться в сон Эммы. Разве это происходит наяву, а не во сне? Где её вызвали в государственный суд? Эмма просыпаясь, попыталась разобраться в происходящем. Но прежде, чем смогла это сделать, чья-то рука зажала ей рот, перекрывая доступ к воздуху. И как бы она не боролась, у неё не получалось позвать на помощь.
Глава 3
- Тсс. Это я. - голос прошептал в темноте.
Эмма схватила руку, закрывающую ее рот и убрала прочь, ее сердце бешено колотилось.
- Райли? - Выдохнула она. - Что ты здесь делаешь? Ты напугал меня до полусмерти.
Она слышала, как он хихикал в темноте.
Эмма серьезно пожалела, что сказала ему, где спрятан ключ от ее гаража-спальни. Конечно, он пробирался и раньше, но, как правило, он предупреждал ее в первую очередь.
Прежде, чем она могла ударить его, Райли сунул что-то ей в руки. - Возьми это.
Эмма поняла, что это ее любимая футболка. Она была немного поношенной, как и все остальное, чем она владела, но идеально подходила и для испытаний Молли и для баскетбола. Кроме того, она была зелёного цвета, ее любимого цвета. Она одела ее, сунула ноги в туфли, которые Райли бросил ей.
Он ждал в дверях, ведущих на улицу. Она остановилась и прислонилась к противоположной стороне дверной коробки, чтобы собрать волосы в привычную шишку, готовясь к прогулке.
Райли потянулся и убрал прядку волос с ее лица.
- Ты готова?
- Почему ты спрашиваешь меня, когда я делала это миллион раз?