Больше ничего не сказав, отец её оставил. Ушёл из дома, словно чтобы оказаться подальше от неё. Она была неподвижна.
Из-за отторжения отца глаза Эммы обожгли слёзы, и она тяжело опустилась, прислонившись к шкафу, не в силах стоять без опоры. Неужели с этого момента так будет всегда? Отец не может находиться с ней в одной комнате? Она посмотрела на братьев, будучи убеждённой, что увидит их ухмылки, но Ленни и Лукас молча смотрели в свои тарелки, а Логан не сводил глаз с Лэнса, который уставился на неё. Уже довольно долго она не видела в глазах Лэнса ничего, кроме ненависти, но теперь в них появился страх. Возможно, потому что он осознал, что его вспышка нанесла больше вреда, чем он ожидал.
Лэнс отвёл взгляд, и в этот момент у неё внутри что-то переменилось. Эмма целые годы толкла воду в ступе, надеясь, что семья полюбит, примет её и проявит хоть какой-нибудь признак заботы о ней. Лишь сейчас она осознала, что искра надежды, так долго вынашиваемая ею, не держала её на плаву, а топила. Сколько бы она ни пыталась отрицать это, вся семья уже очень давно отказалась от неё. Исчезновение матери в разгар ночи, неспособность отца посмотреть ей в глаза, братья, предпочитающие её отсутствие. Она потеряла их без возврата. Всё это время она была одинока, обделённая любовью и не принятая семьёй. Эмма вытерпела годы их насмешек и холода, но осталась жива.
Возможно, Райли был прав, и она была достаточно сильной. Достаточно сильной, чтобы не повторять судьбу своей семьи. Достаточно сильной, чтобы идти своим путём.
Крепко схватившись руками за край столешницы, она глубоко вздохнула и, не зная, что делать, сделала единственное, что могла.
Ушла.
Эмма пошла той же дорогой, по которой неделю назад вёл её Райли, забирая из семьи. Вприпрыжку она спустилась по ступенькам крыльца, рывком одолела двор и свернула направо на тротуар, на этот раз, зная о своём предназначении.
Да, в ней что-то изменилось – что-то, что она не могла объяснить, – но она поняла, что время действовать. Она устала жить жизнью, основанной на ограничениях, которые устанавливали для неё другие. Устала чувствовать себя загнанной в ловушку членами семьи, которые, казалось, решительно подавляли её. Устала находиться в стороне от жизни, которую должна была прожить.
Она была готова.
Готова осветить свой мир огнями и смотреть, как он оживает, а не ждать и надеяться, что всё изменится к лучшему.
Зная, что Лэджеры даже по субботам встают рано, Эмма не побоялась их разбудить, спустя несколько мгновений постучав в их парадную дверь.
Она улыбнулась, как девчонка, когда услышала по ту сторону двери голос Райли.
– Я поняла.
Он открыл дверь, натягивая через голову свитер и улыбаясь в ответ.
– Привет, Эм. Что нового?
Если Райли и удивился, увидев её живой и невредимой после встречи с семьёй, он этого не показал.
– Мне нужна твоя помощь, – выпалила Эмма, всё ещё пытаясь восстановить дыхание после бега.
Он смущённо сдвинул вместе брови.
– Помощь в чём?
Она возбуждённо заламывала руки, готовая продемонстрировать силу, об обладании которой никогда не подозревала.
– Настало время для столкновения моих двух миров.
Глава 21
Мальчики.
Девочки.
Лучшей частью прошедших двух месяцев для Эммы стала борьба за существование между отдельными мирами, но сейчас, когда матч-реванш против Эвергрин маячит в ближайшем будущем, она решила изменить тактику игры. Баскетбол может уже и не был самой важной вещью в мире, но он единственное, что было у неё. Она могла вечность ждать каких-нибудь изменений в её семье, надеясь, взглянув на годы боли, пролить свет на будущее, но знала, что тогда она будет ждать напрасно. Баскетбол был здесь и сейчас, и настало время, что она перестала ненавидеть девчонок и обняла их как товарищей по команде - не в буквальном смысле, конечно.
Выносливость Эммы на площадке не появилась в одночасье, как и не была результатом игры один на один с мальчиком на улице. Неприязнь, уступающая уважению от кучки соседских мальчишек, которые были полны решимости сделать или сломать её, вот что сформировало Эмму как баскетбольного игрока. Каждый раз, когда ребята ставили подножку, толкали её, играли нечестно или унижали её, она брала себя в руки и возвращалась обратно, полная решимости не дать им победить. Если ребята помогли ей, то и девочкам могли тоже помочь.