Шагнув в сторону, они уступили дорогу нескольким слугам, которые, ловко балансируя, несли подносы с напитками и закусками.
Брэди провел его наверх, в конец длинного коридора, увешанного яркими картинами и портретами. Снизу послышался взрыв смеха и шум голосов.
Остановившись перед какой-то дверью, слуга негромко постучал, затем провел гостя в прихожую, освещенную лишь небольшой лампой в виде каретного фонаря.
— Располагайтесь, сэр, — сказал Брэди, показав на диван. — Мисс Ванесса сейчас придет. — И с этими словами бесшумно исчез за дверью.
Пройдясь по кабинету, Фабиан приблизился к спальне Ванессы. Провел ладонью по комоду, посмотрел на милые безделушки, украшавшие комнату, скользнув взглядом по ее кровати. Это были предметы ее интимной жизни, существовавшие до того, как он вошел в нее, и останутся таковыми после его ухода из нее, — вещи, которые ей дороже, чем любой человек.
Он вернулся в кабинет. Вторая лампа освещала на письменном столе две его заключенные в рамки фотографии: на одной из них, вырезанной из одного журнала, взявшего у него интервью относительно современного состояния конного дела, он был снят верхом на пони на фоне Фейрфилдского клуба. На второй он, сидя верхом на Капитане Ахаве, принимал в Мэдисон Сквер Гарден из рук Ванессы приз за второе место.
На столе лежала стопка распечатанных писем, адресованных Ванессе. Он пощупал толстые конверты и взглянул на обратный адрес на первом из них. Письмо было от Стюарта Хейворда. Фабиан тотчас пожалел, что увидел их. В своих отношениях с миром — будь то природа или люди — он опирался лишь на то, что было результатом его собственных поступков, что требовало его непосредственной реакции. Он больше не станет смотреть в замочную скважину, читать чужие письма, разглядывать чужие вещи, считать чужие деньги. Проникновение без спросу в чужую жизнь в глазах Фабиана было чревато утратой целостности собственного мира.
При звуке шагов он повернулся к двери. Фонарь в прихожей осветил Ванессу. Вечернее платье делало ее более взрослой, более женственной.
Она смотрела на мужчину, ожидавшего ее в ее комнате. Пытаясь разглядеть его в полумраке, она подошла поближе, и на лице ее появилось изумленное выражение. Ни слова не говоря она приблизилась к нему, обняла за шею, прильнув к нему всем телом, прижала свое лицо к его лицу, принялась гладить его лоб и волосы.
— Платье помнешь, Ванесса, — ласково заметил он, высвобождаясь из ее объятий.
Она зажгла лампу, и при ее свете он увидел, как она сияет, как блистает красотой, которая всегда была ей свойственна. Грим подчеркивал симметричность ее губ, а шрам напоминал о ее хрупкости.
— Наконец-то, после всех этих встреч в твоем трейлере, ты мой гость, — произнесла Ванесса. Она сразу заметила официальность его одежды. — Я никогда не видела тебя таким…
— Отцеобразным? — с кривой улыбкой подсказал он.
— Вот именно, отцеобразным, — согласилась она со смехом. Он увидел, как в ее глазах появилась озабоченность, она стала похожей на хозяйку дома. — Когда же ты приехал?
— Несколько часов назад. Я прикорнул у себя в трейлере.
— В трейлере? А где он? — поинтересовалась девушка.
— Возле конюшен.
Подойдя к нему ближе, Ванесса провела рукой по его затылку, затем по спине. Прильнула к нему, обезоружив его смехом.
— Почему же ты не пришел сразу ко мне, чтобы прикорнуть со мной? — прошептала она, целуя его в шею. — Ты ведь останешься со мной, верно?
— Ты должна выслушать меня, — начал он, попытавшись освободиться от ее объятий.
— Не буду я тебя слушать. Теперь это наш дом, твой и мой. — Она умолкла, лицо ее омрачилось грустью. — Ты меня расстроил, Фабиан, уйдя из банка, не взяв… — Она замолчала, и он увидел, как ей трудно продолжать. — Не взяв то, что отныне принадлежит тебе. — Ванесса снова замолчала, черты ее лица исказились словно от боли. — Никто никогда не сделал для меня больше, чем ты. Ты заставил меня почувствовать себя свободной в отношениях с самой собой, с другими. С моими мыслями, моими потребностями, моим телом. Свободной с моей любовью к тебе. Ты не можешь отвергнуть этот дар любви, ты должен принять его. — Она приблизила свои глаза к его глазам. — Ты должен это сделать, потому что я люблю тебя, Фабиан, — прошептала она.
Ничего не ответив, он сжал ее в объятиях. Ванесса склонила голову ему на плечо, волосы закрывали ей лицо, руки блуждали по его телу.