Когда мы пробирались к заветной двери, мне на мгновение показалось, что среди толпы левого народа, набившегося в школьное убежище вопреки предписаниям, я заметил сестренку Тодзи-куна, Сакуру-тян на инвалидном кресле-каталке. Впрочем, мне наверняка показалось. Не стала же правильная и послушная Сакура-тян разгуливать в одиночку со сломанной ногой по городу, на который нападают огромные монстры, как в фильмах про Годзиллу? Так что, скорее всего, я принял за нее какую-то немного похожую девочку, или просто девочку на кресле-каталке... А сама Сакура-тян наверняка сейчас в другом убежище, том, в котором положено находиться жителям их дома, куда ее доставили полицейские, в чьи обязанности входит совершать обход домов, чтобы собрать оставленных без присмотра детей, больных и всех, кто не может добраться до убежища самостоятельно.
Запасной выход из убежища вел на самый край территории школы, и неподалеку начиналась длинная лестница, ведущая к святилищу Инари-ками-сама, уцелевшему, как и школа, со времен до Второго Удара. И этот храм, возвышающийся над всем Токио-3, был отличной наблюдательной площадкой. Так что мы поднялись к самому храму. Но потом Тодзи сказал, что использовать храм в качестве трибуны - это как-то... нехорошо и неуважительно по отношению к Инари-сама, так что мы спустились чуть пониже, на склон, ведущий к городу.
Отсюда открывался отличный вид на город... и на возвышающееся посреди города чудовище. Вот уж точно - "как Годзилла". Вот только в отличие от древнего динозавра, которого показывали зеленым и шершавым, броня этого монстра блестела розовым, как будто его искупали в лаке для ногтей. Только на груди эта лаковая броня расходилась и там, в этом проеме шевелились какие-то отвратительные отростки, похожие на ребра какой-то нежити, как ее показывают в гайдзинских компьютерных играх. Монстр медленно поворачивался вокруг себя, как будто высматривая врага, а светящиеся отростки, отходящие от его "плеч" настороженно шевелились.
На фоне этого чудовища появление робота отнюдь не казалось "пафосным" или "героическим". Фиолетово-зеленая махина, пригибаясь, пряталась за высокими зданиями.
- Трусит! - припечатал Тодзи-кун.
Нет, он, конечно, друг верный и надежный... Но вот в некоторых вещах - не разбирается, от слова "совсем". Встать в пафосную позу, лупцевать противника и самому получать по роже - вот что представляется Судзухаре единственно достойной схваткой.
Между тем, робот извлек откуда-то совершенно монструозных очертаний орудие, направил его на врага, и...
- Ух ты! - заорал я, когда это обрело хоть какой-то смысл. - Впервые вижу восьмидюймовый пулемет*!
/*Прим. автора: ну, ошибся парень на пару дюймов. В конце концов, Кенске - не "ветеран всего, чего только можно", а всего лишь диванный эксперт*/
На месте врага клубилось огромное облако пыли.
- Мы победили? - неуверенно спросил Тодзи-кун.
Я отрицательно покачал головой. Гражданским, конечно, никто ничего не объясняет. Но уж слишком у многих из наших одноклассников родители работают в НЕРВ. Так что мне удалось кое-что узнать о прошлой схватке. Если бы врага можно было уничтожить такой атакой - он просто не дожил бы до активации Евангелиона. Военные забросали его куда большим количеством боеприпасов.
Похоже, пилот робота, кто бы это ни был, думал также. По крайней мере, он нырнул в дымное облако, не опуская оружия. В дыму заметались огромные тени, раздался треск, как будто порвали полотно, длиной с небоскреб, а потом - снова загрохотала очередь. Несколько раз сверкнула молния. И из дыма вверх тормашками вылетел робот, удерживаемый за ногу одной из тех светящихся нитей, которые заменяли врагу руки.
Перевернувшись в воздухе, огромная машина рушилась прямо на нас. На мгновение мне показалось, что по край поля зрения бегают какие-то противные черные точки. А потом земля под ногами поддала нам снизу. Многотонная масса машины обрушилась практически прямо на нас. Я рухнул на колени. Ноги меня не держали. Глядя на возвышающиеся вокруг стены, которые были рукой этого механического гиганта, я осознал, что было бы, не повези нам хотя бы чуть-чуть. Получившийся из нас фарш, перемешанный с землей, хоронили бы в спичечном коробке. Я представил эту картину, и перегнулся вперед, сгибаясь над землей. Меня рвало.
- Почему он не сражается? - спросил Тодзи-кун, прекративший травить немного раньше меня, но, подозреваю, такой же бледный.
Я огляделся. Враг всей своей чудовищной тушей нависал над нами. Упавший робот удерживал светящиеся руки-щупальца, но при этом - ничего больше не делал.
- Он не дерется потому, что мы здесь! - осенило меня. - Если он двинется - нас расплющит!