Она задрожала, ее гибкие плечи затряслись. Было ли ей холодно или неудобно?
— Никогда не видел тебя раньше, — наконец сказал он, надеясь, что это объясняет его пристальный взгляд.
— Ну, я никогда не была здесь раньше. — ответила она, а затем прищурилась. — Тебе надо почаще сюда приходить.
Он ухмыльнулся, услышав в ее голосе нотку подозрения.
— Я прихожу.
— Почему?
В ее голосе звучало скорее любопытство, чем отвращение, затем она покраснела и попыталась прийти в себя, добавив: — В смысле… тебе не обязательно отвечать на этот вопрос.
— Я отвечу. Он с вызовом встретил ее взгляд. — Если ты ответишь на мой.
Скажи «да», мысленно умолял он, хотя никогда не стал бы принуждать ее. Скажи «да», чтобы я мог узнать тебя всю.
Небольшая морщинка появилась между ее бровями, когда она обдумывала его предложение. «Ответ на вопрос — это небольшая цена, которую нужно заплатить, если она проиграет», — хотел сказать Аид. Другие рискуют своей душой. Но он оставался спокойным.
— Хорошо, — согласилась она.
Было сложно не улыбнуться.
Он ответил на ее предыдущий вопрос: — Я прихожу, чтобы повеселиться.
Это не было полной ложью, и это звучало так, как сказал бы смертный, и на данный момент именно таким он и хотел быть — хрупким и человечным.
— А теперь ты… Почему ты сегодня здесь?
— Моя подруга Лекса была в списке, — объяснила она, глядя на свои руки, сплетая пальцы на коленях.
— Нет, — сказал он. — Это ответ на другой вопрос. Почему ты сегодня здесь?
Она встретилась с ним взглядом, в ее глазах появился озорной блеск, и он обнаружил, что отчаянно пытается поймать его — этот проблеск вызова, этот намек на страсть.
— Мне показалось это бунтарством, — наконец ответила она.
— А теперь ты не уверена?
— О, я уверена, что это бунт, — сказала она, проводя пальцами по столу. Взгляд Аида проследил за ними, и он подумал, что хотел бы, чтобы эти пальцы исследовали его кожу. Через мгновение он поднял на нее взгляд.
— Я просто не уверена, что буду чувствовать по этому поводу завтра.
Теперь ему стало любопытно. — Против кого восстание?
Ее улыбка была подобна стреле в его груди — разрушительной, скрытной, соблазнительной. — Ты сказал, один вопрос.
— Да.
Хорошо сыграно, дорогая, подумал он с улыбкой. Она снова вздрогнула.
— Тебе холодно?
— Что?
Казалось, ее удивил его вопрос.
— Ты сильно дрожишь с тех пор, как села.
Она покраснела, снова заерзала под его пристальным взглядом, а затем выпалила:
— Кто была эта женщина с тобой?
Он нахмурился, но потом вспомнил. — Оу, Минфа. Она всегда кладёт свои руки туда, где им не место.
Она побледнела, и он понял, что сказал что-то не то.
— Думаю… мне пора идти.
Нет.
Они говорили недостаточно долго. Он не знал ее имени, и он хотел научить ее — он хотел научить ее стольким вещам. Прежде чем он понял, что делает, его рука оказалась на ее руке, и что-то летучее вспыхнуло между ними, вызвав вздох с ее идеальных губ. Она быстро отстранилась.
— Нет, — сказал он, но это прозвучало как приказ, и она впилась в него взглядом.
— Прошу прощения?
— Я хотел сказать, что еще не научил тебя играть.
Он понизил голос, подавляя истерику, которая заставила его потянуться к ней.
— Позволь мне.
Пожалуйста.
Она отвела от него взгляд, и он подумал, что она может убежать. «Доверься мне», — он хотел умолять, хотя и знал, что просить об этом нелепо. Он был последним человеком, которому она должна была доверять.
Наконец, она казалась решительной и расслабленной, опустила ресницы и заговорила самым эротичным голосом, который он когда-либо слышал: — Тогда научи меня.
Я научу. Всему, подумал он.
Он перетасовал карты и объяснил правила игры. — Это покер. Сыграем в пять карт и начнем со ставки.
— Но мне не на что ставить, — сказала она, оглядывая себя.
Я бы с радостью взял это платье.
— Тогда ответ на вопрос. Если я выиграю, ты ответишь на любой мой вопрос, и если ты выиграешь, я отвечу на твой.
Она поморщилась, но выражение ее лица, казалось, противоречило ее телу, потому что, говоря это, она наклонилась к нему. Воздух между ними сгустился, и Аиду стало трудно дышать.
— Идёт.
Взволнованный Аид продолжил объяснять правила игры.