— Когда контракт будет выполнен, ты вернешься домой со мной, — сказала Деметра. — Ты никогда не вернешься к этой смертной жизни, и ты никогда больше не увидишь Аида.
Деметра пристально посмотрела на него, прежде чем исчезнуть, и Аид поклялся, что в этот момент Богиня Урожая пожалеет о своих действиях.
Он поднял Персефону с пола, прижимая ее к себе, когда сел на край кровати. Казалось, она не могла отдышаться.
— Шшш, — промурлыкал Аид. — Все будет хорошо. Я обещаю.
Она разрыдалась.
— Я не жалею о тебе. Я не имела в виду, что сожалею о тебе.
Он был рад, что она сказала это, хотя и знал, что она не имела в виду эти слова.
— Я знаю.
Аид поцелуем смахнул ее слезы.
Раздался стук в дверь, но прежде чем Аид или Персефона смогли заговорить, Лекса вошла и остановилась, широко раскрыв глаза, когда она увидела внешность Персефоны.
— Какого хрена?
Ее Божественность ничто не скрывало — Персефона была Богиней Весны. Аид наполовину ожидал, что она будет умолять его стереть память Лексы, но вместо этого она отстранилась и встала, выглядя высокой и царственной, когда говорила.
— Лекса, — услышал он ее голос. — Я должна тебе кое-что рассказать.
ГЛАВА XXVIII
ПИКНИК В ПОДЗЕМНОМ МИРЕ
Аид покинул квартиру Персефоны, телепортировавшись в Олимпию. Он ненавидел, что ему пришлось вернуться, ненавидел, что ему пришлось предстать перед Зевсом, но это было необходимо, и, как он и подозревал, Деметра уже прибыла. Он мог слышать ее голос за пределами офиса Зевса.
— Он не может получить мою дочь, Зевс! — воскликнула она. — Я уморю голодом твой народ, если ты позволишь ему оставить ее!
Когда Аид вошел, она повернулась к нему лицом. Лицо Деметры менялось, когда она была в ярости. Аид представлял, что Персефона часто это наблюдала. Ее глаза, казалось, впились в лицо и потемнели. Она наклонилась вперед, ссутулив плечи, как будто вес ее ярости был слишком велик, чтобы справиться с ним.
— Ты!
— Убей всех, Деметра, это только сделает меня более могущественным.
— Аид, — сказал Зевс, сидя за своим дубовым столом. — Правда ли то, что говорит Деметра? Ты соблазнил ее дочь?
— Я не соблазнял ее, — сказал Аид. — Она не раз добровольно приходила ко мне.
Он свирепо посмотрел на Богиню Урожая, и она ответила ему свирепым взглядом.
— Лжец! Отметина на ее запястье говорит мне об обратном.
Зевс посмотрел на Аида, ожидая его ответа.
— Она пригласила меня за свой столик. Метка была поставлена справедливо.
— Это звучит так, как будто Персефона приняла свои собственные решения, Деметра, — сказал Зевс.
— Она моя дочь, Аид! Я имею право решать ее судьбу!
Аид смотрел не на богиню, а на своего брата.
— Она дочь Деметры, — сказал Аид, — но ей суждено стать моей женой. Судьба вплела ее в мое будущее, и Деметра вмешалась.
Было мало вещей, которые пугали Зевса, но Судьбы были одними из них.
— Это правда, Деметра?
Он посмотрел на богиню, ожидая ее ответа, но вместо нее ответил Аид. Он был готов к тому, что все это закончится.
— Это было то, чего потребовала Судьба в обмен на то, что она подарила ей дочь.
— Я никогда не поверю, что она пришла к тебе добровольно!
Деметра кипела.
— Будь прокляты Судьбы.
— Я уверен, что Геката была бы счастлива свидетельствовать от моего имени, — добавил Аид.
— В этом не будет необходимости, — сказал Зевс, и он знал, что его брат не хотел выглядеть так, как будто он сомневается в Богине Колдовства. У них была старая дружба, древняя дружба, и точно так же, как Аид полагался на ее совет, так же полагался и Зевс.
— Деметра, я не удовлетворю твою просьбу. Похоже, твои желания не совпадают с волей Судеб.
Ярость Деметры усилилась, и массивные корни прорвались сквозь мраморный пол Зевса. Аид наложил свою магию, как сеть, окутав все место тенью, ослепив богиню и Зевса. Однако их битва была недолгой, так как удар молнии Зевса разделил их. Их магия исчезала.
— Я не буду посредником в детских ссорах между вами двумя, — сказал Зевс. — Мое слово — закон, и вы оба будете его соблюдать.
Аид сверкнул глазами. Детские ссоры? Не было ничего детского в его любви к Персефоне, ничего детского в гневе Деметры. Тем не менее, он был благодарен Зевсу за то, что тот встал на его сторону, хотя в конце концов это мало что значило. Персефона была сама по себе, у нее была свободная воля. Если бы она захотела, она могла бы уйти от него.
— Есть еще один вопрос, который мы должны обсудить, — сказал Зевс. Аид не думал, что это возможно, но настроение в комнате омрачилось. — Богиня не рождалась столетиями. Есть ли у нее какая-нибудь сила?