— О, пикник!
— Тебе что-то нужно, Гермес?
Спросил Аид, сжав челюсти, расстроенный тем, что вечер, который он запланировал для него и Персефоны, превратился в этот… цирк.
— Ничего такого, что не могло бы подождать, — сказал он. — Это печенье?
— Их сделал Аид! — сказала Персефона.
Гермес опустился на колени на одеяло, а Аид наблюдал, как Персефона предлагает еду и вино, улыбается и смеется, и его разочарование из-за того, что их вечер прервали, уменьшилось, потому что она была счастлива. Он также обнаружил, что не так уж сильно возражает против компании, хотя мог бы обойтись и без поддразниваний Гермеса.
Они провели долгое время в лесу вместе, пока свет Подземного мира не померк и ночь Аида не осветила небо. Когда они ушли, он и Персефона бок о бок пошли обратно во дворец. Они не соприкасались.
— Спасибо тебе за сегодняшний вечер. Я знаю, что все пошло не так, как планировалось.
Аид усмехнулся.
— Это было совсем не так, как я себе представлял.
Они остановились, укрытые садом сразу за крепостью Аида, и посмотрели друг на друга.
— Если бы Геката не бросила этот мяч нам в лицо, я бы продолжал целовать тебя, — сказал он, и его рука поднялась, чтобы обхватить ее лицо.
— Уже слишком поздно? — спросила она. — Чтобы целовать меня?
Аид мгновение смотрел на нее, поглаживая большим пальцем ее щеку. Он шагнул ближе.
— О чем ты просишь, моя дорогая?
— Я не сожалею, что Геката прервала нас, — сказала она. — Но я все еще хочу этот поцелуй и все, что последует за ним.
— Я только сожалею, что ты не попросила меня раньше, — сказал он, выполняя ее просьбу. Его губы коснулись ее губ, и он привлек ее к себе, занимаясь с ней любовью под звездами в саду за пределами своего дома.
ГЛАВА XXIX
ПЫТКА, НЕ ПОХОЖАЯ НИ НА КАКУЮ ДРУГУЮ
Неделю спустя Афродита неожиданно приехала повидаться с ним. Конечно, она так и не прибыла с уведомлением, но Аид думал, что она приедет ближе к концу их шестимесячного срока, до которого теперь оставались недели.
Аид сидел за своим столом в фонде Кипарис, завершая несколько мелких деталей для проекта Халкион, прежде чем передать его Катерине. Ему было трудно сосредоточиться, думая, что в последний раз, когда он застрял за столом, он был более предпочтительно занят с Персефоной.
Он хотел бы, чтобы она была здесь сейчас, и усмехнулся при мысли о том, чтобы телепортировать ее к нему. Будет ли она в разгаре написания рассказа или на важной встрече? Долго ли она будет злиться, когда он завладеет ее ртом в обжигающем поцелуе? Когда его руки скользнут вверх по ее бедрам, когда его пальцы будут дразнить ее отверстие, и он, наконец, даст ей то, о чем она просила — освобождение.
— Ты победил, — сказала Афродита. Она выглядела более суровой, чем обычно. Даже когда она злилась, у нее не было этого взгляда. Поначалу Аиду было трудно определить, в чем дело, но вскоре он понял, что это такое, потому что за последние шесть месяцев он чувствовал одно и то же несколько раз.
Истерия.
— Она любит тебя.
Брови Аида сошлись вместе.
— О чем ты говоришь?
— Я навестила ее сегодня, твою маленькую любовь, — объяснила богиня.
Его желудок внезапно почувствовался бесконечным. Он поднялся со стула, его гнев свернулся, как змея.
— Что ты сделала, Афродита?
Его голос дрожал, когда ужас спустился, окутывая его тело. Ему казалось, что он пытается дышать без воздуха.
— Я только хотела оценить ее привязанность к тебе. Я…
— Что ты сделала? — прорычал он.
— Я рассказала ей о сделке.
— Блять!
Аид стукнул кулаками по своему нетронутому столу. На этот раз он разбился вдребезги. Глаза Афродиты расширились, но она не сдвинулась с места и не дрогнула от его вспышки.
— Почему? — требовательно спросил он. — Это месть за Адониса?
— Так все и началось, — призналась она, выглядя на удивление опустошенной.
— И чем это закончилось, Афродита?
— Я разбила ей сердце.
***
— Где она? — потребовал Аид, телепортируясь в Подземный мир. Он еще не был достаточно спокоен, чтобы почувствовать ее. Он появился посреди своего дворца, где бродили его слуги, наблюдая его агонию, его страх, потенциальный конец его счастья.
Он знал, что это возможно, но был совершенно не готов, потому что, в конце концов, он любил ее.
— Персефона! Где она?
— О-она пошла прогуляться, мой господин, — сказала нимфа.
— Она последовала за Цербером, — добавила другая.