— Тебе не пришлось бы спасаться от моей реки, если бы ты дождалась меня!
— Верно, потому что ты был занят другими делами. Что бы это ни значило.
Она закатила глаза. Она… ревновала? Аид задумался.
— Принести тебе словарь?
Когда Аид услышал радостный смех Гермеса, он повернулся к богу.
— Почему ты все еще здесь?
Как только слова сорвались с его губ, Персефона покачнулась. Не раздумывая, он потянулся к ней, обхватив за талию, и был удивлен, когда откуда-то из глубины ее горла вырвался резкий стон.
Боль. Ей больно.
— Что случилось?
Он не привык к поднимающейся внутри него истерии; это было похоже на то, как будто что-то чужеродное вспарывало его кожу.
— Я упала на лестнице. Кажется, я… — Он наблюдал, как она сделала глубокий вдох, поморщившись. — Кажется, я ушибла ребра.
Аид мог бы лучше всего описать то, что он чувствовал, как злость, но это было нечто большее. Он ненавидел то, что ей причинили боль в его царстве. Это вызывало у него тошноту, разочарование, заставляло чувствовать, что он потерял контроль. Он был удивлен, заметив, что взгляд Персефоны смягчился, и через мгновение она прошептала: — Все в порядке. Я в порядке.
За исключением того, что это было не так. Она была на грани обморока в его объятиях.
— У нее также довольно неприятная рана на плече, — добавил Гермес.
То же самое чувство потери контроля поглотило его, и оно было тяжелым, как будто его бросили в брезентовую яму. Он почувствовал, как его челюсть сжалась до такой степени, что зубы могли расколоться, затем он поднял ее на руки так нежно, как только мог, несмотря на хаос внутри него.
— Куда мы идём?
— В мой дворец, — сказал он.
Если бы он мог исцелить ее, по крайней мере, он мог бы восстановить какую-то власть над ситуацией, и она была бы в безопасности.
Он перенес их в свою спальню, и когда он посмотрел на нее сверху вниз, она открыла глаза. На мгновение она казалась рассеянной.
— Ты в порядке? — спросил Аид, и она встретила его пристальный взгляд.
Когда она кивнула, он подошел к своей кровати и усадил ее на край, опустившись перед ней на колени.
— Что ты делаешь? — спросила она.
Он не ответил, но потянулся, чтобы снять плащ Гермеса с ее плеч. Она замерла от его прикосновения, и он подумал о том, чтобы сказать ей дышать, но решил, что, возможно, она реагировала на боль, а не на его присутствие. Он не был готов к тому, что скрывал плащ — ее плечо было разодрано до кости.
Неприятная рана? Гермес грубо исказил эту рану.
Аид присел на корточки, изучая повреждения. Ему нужно было бы очистить его, прежде чем он исцелит его, иначе была бы вероятность заражения. Хотя это было редкостью для бога, чтобы заболеть; это не было невозможно, и он не хотел рисковать. Не с ней.
Он позволил своему взгляду блуждать по ее телу, ища другие раны. Мертвецы, населявшие Стикс, были злобными, их когти и зубы были острыми, и они кромсали своих жертв. Персефоне повезло, что она выбралась из реки с раной в плече.
Могло быть и хуже.
Его ужас был реальным и болезненным, как удар о кирпичную стену. Он создал свое царство так, чтобы препятствовать любопытным исследованиям, и все же здесь была Персефона, любознательная и невозмутимая.
Только когда Персефона положила руку себе на грудь, Аид поднял взгляд к ее глазам; он не осознавал, что пялился. Он отругал себя и встал на колени, упершись руками по обе стороны от ее бедер. От этого движения он оказался в дюйме от ее лица. Даже почти утонув в Стиксе, она все еще пахла ванилью — сладкой и теплой.
— С какой стороны? — тихо спросил он.
Она на мгновение задержала на нем взгляд, и он заметил, как она сглотнула, прежде чем накрыть его руку своей и направить ее в свою сторону. Что-то застряло у него в горле, и он отчаянно хотел прочистить его, но не мог.
Теперь он тоже не дышал.
Вместо этого он сосредоточился на ее боку, посылая волну силы из глубины своего тела в руку, позволяя магии впитаться в ее кожу.
Она застонала и прильнула к нему, его голова покоилась на ее плече, и что-то похожее на огонь вспыхнуло в его животе.
Блядь.
Он делал глубокие вдохи через нос и через рот, пытаясь сосредоточиться на своей магии, а не на растущей эрекции.
Когда он был уверен, что она исцелена, он слегка повернул голову, их губы оказались на одном уровне, когда он заговорил.
— Лучше?
— Да, — прошептала она, и он заметил, как ее взгляд упал на его рот.
— Теперь твоё плечо.
Он встал, и когда она начала смотреть, он остановил ее, положив руку ей на щеку.