Но все было не так, как должно было быть. У нее не было причин доверять ему свое тело, вообще никаких причин доверять ему. Он не позволит ей сожалеть об их совместном времяпрепровождении, и когда он займется с ней любовью, это будет не у садовой стены.
Это будет позже.
Он опустил ее на землю, но не отпустил.
— Как только войдёшь в Невернайт, тебе нужно только щелкнуть пальцами, и ты перенесешься сюда.
Он понял, что сказал что-то не то, когда краска сошла с ее лица, и она попыталась оттолкнуть его, требуя:
— Ты не мог предложить мне другой способ?
— Ты, кажется, не возражала, — отметил он, наслаждаясь румянцем, который коснулся ее щек и изящной шеи. Он хотел сказать ей, что она не должна смущаться, но когда она коснулась своих губ дрожащими пальцами, он потерял ход своих мыслей.
— Я должна идти, — сказала она.
Аид кивнул в знак согласия. Если она сейчас же не уйдет, он отменит свое предыдущее заявление.
К черту ожидание любви в другом месте, сад идеален.
— Что ты делаешь? — потребовала она, когда его рука сжалась вокруг ее талии.
Он замолчал, щелкнул пальцами и телепортировался. Когда они появились в комнате Персефоны, она вцепилась в его руки, как испуганная кошка. Он подождал, пока она привыкнет, ее голова медленно поворачивалась, и когда она осознала свое окружение, она один за другим оторвала пальцы от его кожи.
— Персефона.
Была еще одна вещь, которую ей нужно было знать, прежде чем он оставит ее на ночь.
— Никогда больше не приводи смертных в мое царство, особенно Адониса. Держись от него подальше.
Ее глаза сузились, сверкнув вызовом.
— Откуда ты его знаешь?
— Это не имеет отношения к делу.
Он почувствовал, как она попыталась отстраниться, но удержал ее на месте. Это было важно. Он спас ее от монстров Подземного Мира не для того, чтобы смертные причинили ей боль.
— Я работаю с ним, Аид.
Он проигнорировал удовольствие, которое получил от звука своего имени на ее губах.
— Кроме того, ты не можешь приказывать мне.
— Я не приказываю. Я прошу.
— Просьба подразумевает, что есть выбор.
Его хватка усилилась, и он наклонился над ней, почти отклонив ее назад, так что их лица оказались в нескольких дюймах друг от друга. И снова Аид подумал о ее губах, ее вкусе, ее прикосновении, и он знал, что у нее были похожие мысли, потому что она закрыла глаза и сглотнула.
Он заговорил в наступившей между ними тишине.
— У тебя есть выбор, но если ты выберешь его, я заберу тебя и, возможно, не позволю тебе покинуть Подземный Мир.
Ее глаза распахнулись.
— Ты не станешь, — прошипела она.
Аид усмехнулся, его дыхание ласкало ее губы, когда он говорил.
— О, дорогая. Ты не знаешь, на что я способен.
Затем он исчез, как дым, растворяющийся в небе.
Глава XI
Игра для Бога
— Я просил оружие, Гефест.
Аид уставился на маленькую восьмиугольную коробочку, которую протянул ему Бог Огня. Это было красиво — обсидиан, инкрустированный нефритом и золотом, — но это не было похоже на то, что могло бы сдержать бога.
Когда Аид встретился взглядом с серыми глазами Гефеста, он понял, что что-то упустил. Уголок его рта приподнялся, и он уронил коробку к ногам Аида. В следующую секунду тяжелые кандалы сомкнулись на его запястьях, их вес удерживал его руки скованными по бокам, и когда он попытался поднять их, то обнаружил, что это невозможно.
— И поэтому я даровал тебе цепи, — ответил бог.
Аид снова попытался поднять руки, и его мышцы напряглись, вены выступили на поверхности кожи, но казалось, что чем больше силы он прилагал, тем сильнее давили цепи.
— Скажи мне, что ты о них думаешь, — сказал Гефест.
— Блестяще, — ответил Аид, слово сорвалось с его губ прежде, чем он успел подумать, и он вспомнил, о чем просил Бога Огня — об оружии, которое могло бы подавить насилие и вытянуть истину. Аид улыбнулся, несмотря на то, что чувствовал себя лабораторной крысой. Способность Гефеста к творчеству и инновациям никогда не переставала впечатлять.
— Это опасное оружие, — сказал Аид, но когда он посмотрел на Гефеста, он понял, что у бога на уме что-то другое. Его глаза были стальными и угрожающими. Аид напрягся; он знал этот взгляд, он видел его в глазах каждого смертного и бессмертного, которые желали ему смерти.
— Ты трахал мою жену?
Вопрос не соответствовал холодному самообладанию или бесстрастному тону Гефеста, но Аид узнал себя в Боге Огня и знал, что под его спокойной внешностью он бушевал внутри.