— Нет.
— Элефтероз тон, — сказал Гефест, поворачивая свою покрытую шрамами спину к Аиду, когда он освободился от оков, цепи вернулись в черный ящик. Аид потер запястья, когда на него обрушилась вся тяжесть вопроса Гефеста. Он думал, что Аид спит с Афродитой, и он верил в это так основательно, что чувствовал, что ему нужна магия, чтобы узнать правду.
Аид подхватил коробку и выпрямился, уставившись на спину Гефеста.
— Зачем спрашивать меня об Афродите?
Он не мог сдержать разочарования в своем голосе. Он знал, почему Гефест спросил — потому что, несмотря на его притворное безразличие, он заботился о своей жене и о том, с кем она решила переспать. Он любил ее, и все же он предпочел быть несчастным, предпочел быть пассивным.
— Разве я недостаточно раскрыл свой позор? — спросил Гефест.
— Нет ничего постыдного в том, чтобы любить свою жену.
Гефест ничего не сказал.
— Если ты боялся ее неверности, почему ты с самого начала освободил ее от уз брака?
Бог напрягся. Очевидно, он не знал, чем Афродита поделилась с ним. Что накануне своей женитьбы на Богине Любви Гефест освободил ее от всех обязательств этого брака.
— Ее заставили выйти за меня замуж, — сказал Гефест, как будто это все объясняло. Хотя, это было правдой. Зевс устроил их брак, чтобы сохранить мир среди тех, кто хотел взять Афродиту в жены.
— Тебе не обязательно было соглашаться, — сказал Аид.
Мышцы Гефеста напряглись, и Бог Мертвых понял, что разозлил его. И все же, когда он заговорил, его голос был спокоен, лишен эмоций.
— Кто я такой, чтобы отвергать дар Зевса?
Это был простой комментарий, но он красноречиво говорил о том, как Гефест считал себя недостойным счастья, благосклонности, любви.
Аид вздохнул. По правде говоря, это было не его дело вмешиваться в отношения Гефеста и Афродиты. У него и так было достаточно поводов для беспокойства, как это было с Судьбами, Сизифом и Персефоной.
— Спасибо, Гефест, — сказал Аид, поднимая коробку. — За твоё время.
Он телепортировался из похожей на пещеру лаборатории, появившись в небе над океаном, и позволил себе упасть сквозь вздымающиеся облака. Аид приземлился на Земле, на острове Атлантида. Удар сотряс землю и испортил мрамор у его ног. Вокруг него люди Посейдона — смертные, которые называли себя атлантами, — кричали. Потребовалось несколько секунд, чтобы появился его брат с обнаженной грудью и в птеругесе, декоративной юбке из кожаных полос. Золотые браслеты украшали его предплечья, его волнистые светлые волосы были увенчаны короной с золотыми копьями, а из макушки головы торчали два больших спиральных маркахорских рога.
Бог моря выглядел так, словно был готов к битве, и это было справедливо. Аид приходил только тогда, когда ему нужно было свести счеты, и этот раз ничем не отличался.
— Брат.
Посейдон коротко кивнул.
— Посейдон, — сказал Аид.
Последовал момент напряженной тишины, прежде чем Аид спросил:
— Где Сизиф?
Посейдон ухмыльнулся.
— Ты не из тех, кто любит шутки, не так ли, Аид?
Аид склонил голову набок, и в этот момент огромная мраморная статуя Посейдона треснула и раскололась. Когда осколки упали на землю, еще больше последователей культа Посейдона, которые остановились, чтобы поглазеть, с криками побежали в укрытие.
— Прекрати разрушать мой остров! — скомандовал Посейдон.
— Где Сизиф? — снова потребовал Аид.
Глаза его брата сузились, и он усмехнулся.
— Что он сделал? Скажи мне, что это было хорошо.
Гнев Аида был острым, и впервые с тех пор, как он попросил у Гефеста оружие, способное сдержать ярость Посейдона, он понял, что оно так же предназначено для него, как и для его брата. Устав терять время, Аид бросил шкатулку к ногам Посейдона. В следующую секунду Бог Моря оказался закованным в цепи. Несколько секунд Посейдон в шоке моргал, глядя на металл вокруг своих запястий. Он потянул за них, пытаясь сломать изо всех сил, мышцы вздулись, вены лопнули, но, как бы он ни старался, они остались.
— Какого хрена, Аид? — зарычал он.
— Скажи мне, где прячется Сизиф!
Голос Аида был грубым и безжалостным.
— Я не знаю, где твой гребаный смертный, — выплюнул Посейдон. — Отпусти меня!
Аид чувствовал, как сила Посейдона растет вместе с его яростью. Море вокруг острова бурлило, набегая на края суши. Аид только надеялся, что сможет получить ответы, которые искал, до того, как жестокость его брата будет развязано. Посейдон не стал бы горевать о потере своего народа, если бы это означало месть ему.