— Так драматично, — пробормотал он и замолчал, размышляя. Он хотел ответить на ее вопросы, потому что хотел, чтобы она поняла его точку зрения, но он хотел контроля. Он хотел иметь возможность ограничивать, объяснять до тех пор, пока не будет достигнуто понимание, он тоже хотел иметь возможность задавать ей вопросы.
— О, нет.
Голос Персефоны привлек его внимание, и он приподнял бровь.
— Что?
— Я знаю этот взгляд.
— Какой взгляд?
— Ну этот взгляд, — объяснила она и сделала паузу, как будто не совсем знала, как объяснить. Ему нравилось наблюдать, как она подыскивает нужные слова, как хмурятся брови над ее красивыми глазами. — Когда ты знаешь, чего хочешь.
— Правда? — спросил он и не смог удержаться, чтобы не поддразнить ее. — Ты можешь угадать, чего я хочу?
— Я не умею читать мысли!
Его вопрос взволновал ее, ее щеки стали пунцовыми. Возможно, она лучше умеет читать мысли, чем думала.
— Жаль, — сказал он. — Если хочешь задавать вопросы, тогда предлагаю игру.
— Нет, — решительно сказала она. — Я больше на это не куплюсь.
— Никакого контракта, — пообещал он. — Никаких одолжений, просто ответы на вопросы. Как ты хочешь.
Она подняла подбородок и прищурила свои прекрасные глаза, и у него мелькнула мимолетная мысль, что он хотел бы, чтобы она смотрела на него так, пока скакала на его члене, жестко и быстро.
«Трахни меня», подумал он.
— Хорошо, — согласилась она наконец. — Но я выбираю игру.
Его инстинктом было отклонить ее предложение, и слова вертелись у него на кончике языка. Нет, карты на руках у меня. Но, обдумав последствия, он подумал, что это может быть шансом показать ей, что он может быть гибким.
Наконец, он усмехнулся.
— Очень хорошо, богиня.
Он повел Персефону в свой кабинет, где ранее наблюдал, как она прогуливается с Гекатой. Он оставил ее одну на несколько минут, достаточно долго, чтобы переодеться, а когда вернулся, она стояла у окна. При его появлении она посмотрела на него через плечо.
Его шаги замедлились, и он остановился в дверном проеме, пристально вглядываясь.
Она была прекрасна, окутанная пейзажем Подземного мира.
— Это прекрасный вид, — сказала она.
— Очень, — выдохнул он, а затем прочистил горло.
— Расскажи мне об этой игре.
Она ухмыльнулась и полностью повернулась к нему.
— Называется камень, ножницы, бумага.
Она объяснила суть игры, продемонстрировав различные формы — камень, ножницы и бумагу — своими руками. Несмотря на ее энтузиазм, Аид не был впечатлен.
— Эта игра звучит ужасно.
— Это потому что ты ещё не играл, — возразила она. — Что не так? Боишься, что проиграешь?
Аид рассмеялся на этот вопрос.
— Нет. Звучит достаточно просто. Камень бьет ножницы, ножницы бьют бумагу, а бумага бьет камень. Как именно бумага побеждает камень?
— Бумага покрывает камень, — сказала Персефона.
— Это не имеет смысла. Камень явно сильнее.
Персефона пожала плечами.
— Почему туз подстановочная карта?
— Потому что таковы правила.
— Ну, таковы правила, что бумага покрывает камень, — сказала она.
Аид улыбнулся ее ответу. За последний час он улыбнулся больше, чем за всю свою жизнь.
— Готов? — спросила она, поднимая руку и сжимая ее в кулак. Аид повторил ее движения, и она захихикала. Очевидно, это было забавно для нее, и он внутренне застонал. Вещи, которые он готов был делать ради нее.
— Камень, ножницы, бумага, раз-два-три!
Она произнесла эти слова с жаром. Ей определенно было весело, и Аид был рад этому.
— Да! — взвизгнула она, всплеснув руками в воздух. — Камень бьет ножницы!
Аид нахмурился.
— Черт. Я думал, ты выберешь бумагу.
— Почему?
— Потому что ты только что пела дифирамбы бумаге! — объяснил он.
Она хихикнула еще немного.
— Только потому что ты спросил, почему бумага побеждает камень. Это не покер, Аид, здесь обман не прокатит.
— Неужели? — не согласился он. Он был уверен, что если поиграет в эту игру достаточно долго, то усвоит ее склонность предпочитать один из трех вариантов другим. Это был алгоритм, и у большинства людей был шаблон, даже если они этого не осознавали.
На мгновение между ними воцарилось молчание, прежнее возбуждение Персефоны улеглось. Атмосфера менялась, и Аиду это не нравилось. Он хотел вернуть их прежние грезы, а не исследовать более темные секреты.
Внезапно он подумал, не мог бы он отвлечь ее, сократить расстояние между ними и прижаться губами к ее губам, но она отвела взгляд, вздохнула и спросила: