— Ты противоречишь сама себе, Афродита. Ты хочешь любви Гефеста, но просишь развода. Ты хотя бы пыталась поговорить с ним?
— А ты? — огрызнулась она, свирепо глядя на Аида. — С таким же успехом он мог бы быть немым!
Аид поморщился. У него было такое чувство, что Гефест молчал, потому что у нее был вспыльчивый характер.
— Ты не ответил на мой вопрос, Аид.
Бог мгновение наблюдал за ней. Ему не особенно нравилось отвечать на вопросы о душе. Часто и боги, и смертные были не готовы услышать то, что он хотел сказать. Афродита не была исключением. Части ее души были садом, полным роз, лилий и солнечного света, мечтательным и тихим. Другие были штормом, бушующим над бурлящим морем — яростным и разрушительным. Она была сломлена, расколота надвое, как треснувшее пополам зеркало. Однажды она выберет какую-нибудь сторону.
— У тебя прекрасная душа, Афродита. Страстная. Волевая. Романтичная. Но ты отчаянно хочешь, чтобы тебя любили, и чувствуешь себя нелюбимой.
Он заговорил, когда они разыгрывали свою последнюю партию, и когда Афродита развернула свои карты, на ее лице появилась широкая улыбка. Что бы она ни чувствовала по поводу комментариев Аида, это утонуло в ее волнении.
— Пришло время для условий, Аид.
Он нахмурился и откинулся на спинку стула, свирепо глядя на неё. Афродита со смехом откинула голову назад.
— Кто-то не любит проигрывать.
Ее слова были как кочерга в его боку. Аид на самом деле не возражал против проигрыша. Он все время проигрывал, когда играл со смертными, но он не хотел проигрывать Афродите.
Богиня прижала палец к подбородку и тихо промурлыкала, как будто не знала, о чем его попросить. Она зря тратила его время. Она знала, чего хотела, но как раз в тот момент, когда он собирался рявкнуть на нее, она заговорила.
— Влюбись, Аид. А еще лучше, найди девушку, которая влюбится в тебя.
Затем Афродита захлопала в ладоши и воскликнула: — Вот и все! Заставь кого-нибудь влюбиться в тебя!
Челюсть Аида сжалась, и Афродита посмотрела на него в ответ, как будто хотела, в свою очередь, заглянуть в его душу. Ее условия были оскорбительными. Если бы влюбиться было так легко, он бы сейчас не был одинок.
— Это твое представление о шутке? — спросил он тихим и спокойным голосом, несмотря на гнев, скручивающий его внутренности. Ему придется кого-то пытать, просто чтобы снять напряжение в своем теле.
— Это не шутка, — сказала она, подняв тонкую светлую бровь. — Ты предложил совет по любви. Вот и следуй ему.
Тогда это была не шутка, а возмездие. Она была недовольна тем, что он высказал свое мнение о ее браке.
— А если я не смогу выполнить эти условия?
На ее лице появилась злобная улыбка.
— Тогда ты освободишь Бэзила из Подземного мира.
— Твоего любовника?
Аид не смог скрыть отвращения в своем голосе. Они только что провели последние несколько минут, обсуждая ее любовь к Гефесту, и вот она просит мужчину — своего героя, если быть точным. Бэзил сражался и умер за нее в Великой войне.
— Зачем? Разве ты не хочешь, чтобы Гефест признал, что любит тебя?
Она свирепо посмотрела на него.
— Гефест — безнадёжен.
— Ты даже не пыталась!
— Бэзил, Аид. Он тот, кто мне нужен.
— Потому что ты воображаешь, что влюблена в него?
— Что ты знаешь о любви? Ты никогда в жизни не любил.
Эти слова не столько причинили ему боль, сколько смутили его. Он наклонился к богине.
— Бэзил любит тебя, это правда, но если ты не любишь его в ответ, это бессмысленно»
— Лучше быть любимым, чем совсем не быть любимым, — возразила она.
«Ты дура», — хотел сказать Аид. Вместо этого он спросил: — Ты уверена, что это то, чего ты хочешь? Ты уже подала прошение Зевсу о разводе, теперь ты попросила меня воскресить твоего любовника в случае, если я не смогу выполнить условия твоей сделки. Гефест узнает.
Афродита молчала, и он распознал ее неуверенность в том, как она играла губами.
Наконец, она ответила.
— Да. Это то, чего я хочу.
Затем она глубоко вздохнула и выдавила из себя улыбку.
— Шесть месяцев, Аид. Этого времени должно быть достаточно. Спасибо за развлечение. Это было… бодрящим.
С этими словами Богиня Любви исчезла.
Глава III
Игра Самообладания
Заставь кого-нибудь влюбиться в тебя.
Эти слова были жестокой насмешкой, которая эхом отдавалась в голове Аида, когда он бродил в темноте своего клуба, чтобы прочистить мозги.