Челюсть Аида сжалась. Вот почему он ненавидел средства массовой информации — они никогда не могли придерживаться фактов. Они должны были включать предположения и комментарии, и, что еще хуже, он знал, что эти слова дошли до Персефоны из-за ее вопроса.
— Так вот почему ты объявил о проекте Халкион на балу? Чтобы люди сосредоточились на чем-то другом, а не на моей оценке твоей личности?
— Ты думаешь, я создал проект «Халкион» ради своей репутации?
Он пытался скрыть разочарование и гнев в своем голосе, но это был вызов. Она должна знать, что из всех людей ему было наплевать на то, что о нем думают другие. Она была исключением.
Она пожала плечом.
— Ты не хотел, чтобы я продолжала писать о тебе. Ты так сказал вчера.
Ему потребовалось мгновение, чтобы заговорить, мгновение, чтобы расслабить челюсть, чтобы слова могли сорваться с его губ.
— Я начал проект Халкион не в надежде, что мир будет восхищаться мной. Я начал это из-за тебя.
— Почему?
— Потому что я увидел правду в том, что ты сказала, — отрезал он. — Неужели в это действительно так трудно поверить?
Она не ответила, и Аид возненавидел то, что это заставило его почувствовать. Как будто что-то тяжелое давило ему на грудь. Возможно, он был неправ, придя сюда попрощаться или думая, что их воссоединение будет приятным.
— Мое отсутствие не повлияет на твою способность войти в Подземный мир, — сказал он, собираясь уходить. — Ты можешь приходить и уходить, когда заблагорассудится.
Что-то изменилось в выражении ее лица, и он почувствовал, что она внезапно почувствовала себя такой же опустошенной, как и он. Она шагнула к нему, потянувшись к лацканам его пиджака, ее бедра прижались к его. Ему хотелось застонать, но он ограничился тем, что обхватил руками ее запястья.
— Прежде чем ты уйдешь, я подумала, что хотела бы устроить вечеринку в Подземном мире… для душ.
Он приподнял бровь, ища ее глазами.
— Что за вечеринка?
— Танатос сказал мне, что души перевоплотятся в конце недели и что Асфодель уже планирует празднование. Я думаю, мы должны перенести его во дворец.
Она имела в виду Вознесение. Это было событие, которое происходило примерно каждые три месяца, время, когда души, которые были готовы, должны были возродиться. Жители Асфоделя всегда праздновали, так как это символизировало новую жизнь, второй шанс.
— Мы? — спросил Аид.
Ему понравилось, как Персефона прикусила губу.
— Я спрашиваю тебя, могу ли я спланировать вечеринку в Подземном мире.
Он моргнул, слегка сбитый с толку. Как они дошли до этого? Она только что усомнилась в его мотивах проекта «Халкион», но теперь планировала отпраздновать с его народом в его царстве.
— Геката уже согласилась помочь, — добавила она, как будто это могло поколебать его, ее ладони легли ему на грудь.
Это позабавило его, и он приподнял брови.
— Правда?
— Да. Она думает, что мы должны устроить бал.
Он плохо справлялся с тем, чтобы сосредоточиться на словах, слетающих с ее губ. Единственное слово, которое он действительно слышал, было «мы», и она продолжала использовать его. Он тоже хотел его использовать. Нам надо идти спать. Мы должны заниматься любовью часами. Мы должны вместе искупаться и еще немного потрахаться.
— Ты пытаешься соблазнить меня, чтобы я согласился на твой бал? — спросил он.
— Это работает?
Он ухмыльнулся и обнял ее за талию, притягивая к себе, прижимая свою твердую длину к ее животу.
— Работает, — прошептал он ей на ухо, его губы скользнули вниз по ее шее, прежде чем сомкнуться на ее рту. Его руки скользнули по ее ягодицам, и он обхватил ее попку, прижимаясь к ней. Когда он отпустил ее, ее глаза горели желанием, и он задался вопросом, доставит ли она себе удовольствие этой ночью, думая о нем внутри себя. Он знал, что так и будет.
— Планируйте свой бал, леди Персефона.
— Возвращайтесь скорее домой, лорд Аид.
Он улыбнулся ее словам, прежде чем исчезнуть, и держался за них, когда появился в тени Зала Совета с золотым полом, где собрались боги. Колонны выстроились вдоль комнаты в форме овала, и внутри этих колонн было двенадцать тронов, по одному для каждого из Олимпийцев. Все они были созданы по-разному и состояли из символов, присущих только богу.