— Это твоя версия жертвоприношения?
— Зависит от обстоятельств, — ответил мужчина, хрустнув шеей и передавая свой пистолет телохранителю справа. — Ты принимаешь жертву?
— Нет.
— Тогда к делу.
Сизиф расправил лацканы своего пиджака и поправил запонки, и Аид заметил такую же треугольную татуировку у него на запястье.
— Пройдём?
Смертный жестом показал Аиду идти впереди, к офису на противоположной стороне двора. — Божества вперёд.
— Я настаиваю, — отказался Аид.
Несмотря на свою власть, он никогда не поворачивался спиной.
Глаза Сизифа слегка сузились. Смертный, вероятно, воспринял отказ Аида идти впереди как проявление неуважения, главным образом потому, что это показывало, что Аид ему не доверяет. Ирония судьбы, учитывая, что Сизиф нарушил одно из самых древних правил гостеприимства — закон Ксении — убил своего конкурента после того, как пригласил его на свою территорию.
Это было всего лишь одно из прегрешений Сизифа, которое Аид должен был здесь исправить.
— Очень хорошо, мой господин, — смертный холодно улыбнулся, прежде чем направиться в свой кабинет, сопровождаемый двумя телохранителями. Их присутствие было забавным, как будто два смертных человека могли защитить Сизифа от него.
Аид поймал себя на том, что обдумывает, как бы ему их убрать. У него было несколько вариантов — он мог вызвать тени и позволить им поглотить их обоих, или он мог подчинить их себе. Он предположил, что единственным реальным соображением было то, хочет ли он, чтобы кровь попала на его костюм.
Два телохранителя заняли свои места по обе стороны двери, когда Сизиф вошел в свой кабинет. Аид не взглянул на них, проходя мимо.
Кабинет Сизифа был небольшим. Его стол из цельного дерева, покрытый темными пятнами, был завален бумагами. С одной стороны стоял старомодный телефон, с другой — хрустальный графин и два бокала. За его спиной несколько окон выходили во двор, закрытые жалюзи.
Сизиф решил встать за столом, стратегический ход, по мнению Аида. Это создало между ними что-то физическое. Также, вероятно, там он хранил запас оружия. Не то чтобы они могли принести ему какую-то пользу, но Аид существовал веками и знал, что отчаявшиеся смертные пойдут на все.
— Бурбон? — спросил Сизиф, откупоривая графин.
— Нет.
Смертный мгновение смотрел на Аида, прежде чем налить себе бокал. Он сделал глоток и спросил: — Чему я обязан такой чести?
Аид посмотрел в сторону двери. Отсюда ему были видны бассейны, и теперь он кивнул в их сторону.
— Я знаю, что ты прячешь наркотики в своих бассейнах, — сказал Аид. — Я также знаю, что ты используешь эту компанию в качестве прикрытия, чтобы перевозить их через Новую Грецию, и что ты убиваешь любого, кто встает на пути.
Сизиф на мгновение уставился на Аида, а затем медленно отпил из своего бокала, прежде чем спросить: — Ты пришел забрать мою жизнь?
— Нет.
Это не было ложью. Аид не пожинал души — это делал Танатос, но Бог Подземного мира мог видеть, что Сизиф должен был нанести визит, и очень скоро. Видение пришло непрошеное, как воспоминание из далекого прошлого. Сизиф, элегантно одетый, падает в обморок, выходя из элитной столовой.
Он никогда не придет в сознание.
И прежде чем это произойдет, у Аида будет равновесие.
— Тогда я должен предположить, что ты хочешь долю?
Аид склонил голову набок. — В некотором роде.
Сизиф усмехнулся. — Кто бы мог подумать, Бог Мертвых пришел, чтобы заключить сделку.
Аид стиснул зубы. Ему не понравился подтекст слов Сизифа, как будто смертный думал, что он одержал верх.
— В качестве покаяния за свои преступления ты пожертвуешь половину своего дохода бездомным. В конце концов, ты ответственен за многих из них.
Наркотики, которыми торговал Сизиф, разрушали жизни, разъедая смертных изнутри зависимостью и разжигая насилие в обществе, и хотя он был не единственным ответственным за это, именно его корабли доставляли их на материк, его грузовики перевозили их через Новую Грецию.
— Разве покаяние не принимается в загробной жизни? — спросил Сизиф.
— Считай это одолжением. Я разрешаю тебе начать пораньше.
Сизиф поковырял языком между зубами, потом тихо хихикнул.
— Ты же знаешь, что они никогда не описывают тебя как праведного бога.
— Я не праведен.
— Заставлять мошенников вроде меня делать пожертвования на благотворительные цели — это справедливо.
— Это баланс. Цена, которую ты платишь за зло, которое распространяешь.