— Да, мой господин, — сказал Танатос. — Должен ли я…
— Я позабочусь о нем, — быстро сказал Аид.
— Очень хорошо.
Он кивнул и исчез, оставив Аида наедине с душой.
Бог на мгновение замер, не в силах пошевелиться. Он не сомневался, что это будет продолжаться и дальше. Будет ли каждая смерть ломать душу? Будет ли каждая смерть обрывать еще одну нить, связывающую его с будущей королевой?
Он был уверен только в одном — он найдет Сизифа и сам пожнет его душу.
Аид опустился на колени и взял душу в свои объятия, телепортируясь на Поля Элизиума. Несмотря на тяжесть дня, здесь царил покой в тишине, в том, как ветер шевелил золотую траву. Это было место, предназначенное для исцеления, и хотя Аид знал, что душа Александра никогда не оправится от своего ужасного конца, он устроит ему лучший конец.
Под ярким голубым небом Аид поселил душу под листьями гранатового дерева, отяжелевшими от малиновых плодов.
— Хорошо отдохни, — сказал он, и в следующую секунду тень превратилась в полосу красных маков.
***
Аид обменял покой Элизиума на ужас Тартара, телепортировавшись в ту часть своего царства, которую ласково называют Пещерой. Это была самая древняя часть его владений, которая могла похвастаться высокими каменными образованиями, мерцающими драпировками и кристальными бассейнами с ледяной водой. Природная красота была омрачена отчаянными мольбами душ, которые были замучены здесь; частью страданий были гулкие крики, которые разносились по огромным потолкам.
Аид подошел к одной из каменных плит, на которой был распростерт Дункан со скованными запястьями и лодыжками. Он был раздет, и его пах был прикрыт тканью. Его грудь быстро поднималась и опускалась — признак страха. Его текстурированная кожа была покрыта потом. Он повернул голову и встретился взглядом с Аид, в глазах-бусинках было отчаяние.
— Милорд, мне очень жаль. Пожалуйста…
— Ты поднял руки на женщину, — сказал Аид, обрывая его. — Тот, кто не причинил никакого вреда, если не считать нескольких едких слов.
— Это никогда больше не повторится!
Огр начал бороться со своими оковами, тяжело дыша, когда его охватила истерика.
Губы Аид изогнулись в дьявольской улыбке.
— О, в этом я уверен, — ответил он, когда в его руке появился черный клинок. Король Подземного мира склонился над огром, прижимая лезвие к его выпуклому животу. — Видишь ли, богиня, к которой ты прикоснулся, которую ты пытался задушить, на которой ты оставил отметину, будет моей женой.
Как раз в тот момент, когда Дункан проревел свой последний отпор, Аид вонзил нож в живот огра.
— Я не знал! — воскликнул Дункан.
Аид опустил нож, делая глубокий надрез с намерением обнажить печень существа и призвать стервятников полакомиться ею, но чем больше Дункан повторял — я не знал, я не знал, — тем злее становился Аид. Чем больше он думал о Персефоне, хрупкой и бессильной, подвешенной за горло в руке огра, тем сильнее разгоралась его ярость. Он вонзил клинок в живот огра раз, другой, затем снова и снова, пока тот не перестал говорить, пока изо рта у него не потекла кровь. Пока он не умер.
Наконец, Аид отрубил ему руки, и когда он закончил, он отступил назад, тяжело дыша, с лицом, забрызганным кровью.
Это не было пыткой.
Это было убийство.
Аид выронил клинок, как будто он обжегся, и заложил руки за голову. Он закрыл глаза и делал глубокие вдохи, пока снова не почувствовал спокойствие. Он был безумным, больным и жестоким. Как он мог думать, что однажды станет достоин любви?
Мысль была смехотворной, а его надежда — эгоистичной.
И тогда он понял, что единственный способ удержать Персефону — это если она никогда не раскроет эту его сторону. Ту, что жаждала жестокости и кровопролития.
***
Позже тем же вечером Танатос нашел Аида в его кабинете и предложил сверток, завернутый в белую ткань.
— Ножницы Атропос, — сказал он.
Аид отнесет их Гефесту, чтобы Бог Огня мог их восстановить.
Эти двое молчали, каждый погрузившись в свои мысли.
Через мгновение Танатос заговорил.
— Какая сила может разрушить магию Судьбы?
— Их собственная, — ответил Аид.
Что означало, более чем вероятно, что Сизиф де Эфира нашел реликвию.
После Великой войны падальщики собирали предметы с поля боя — куски разбитых щитов, мечи, копья, ткани. Это были предметы, которые содержали остаточную магию, предметы, которые все еще могли представлять угрозу, если попадут не в те руки. Аид годами работал над извлечением реликвий из обращения на черном рынке, но их были тысячи, и иногда требовалась катастрофа, чтобы выяснить, у кого из них они есть.