— Вы согласны предложить смертным все, что они пожелают, если они сыграют с вами и выиграют.
Она произнесла это так, как будто он был агрессором, как будто смертные не умоляли его дать им шанс поиграть.
— Не все смертные и не все желания, — сказал он.
— О, прошу прощения, вы избирательны в жизнях, которые разрушаете.
— Я не разрушаю жизни, — жестко сказал он. Он предложил смертным способ улучшить свою жизнь, но как только они покинули его кабинет, он уже не мог контролировать их выбор.
— Вы оглашаете условия своего контракта только после того, как выиграете! Это обман.
— Условия ясны, детали мне предстоит определить. Это не обман, как ты это называешь. Это азартная игра.
— Вы бросаете вызов их пороку. Вы раскрываете их самые темные секреты.
— Я бросаю вызов тому, что разрушает их жизнь. Это их выбор — победить или не устоять.
— А откуда вы знаете их порок? — она спросила.
Злая улыбка скользнула по лицу Аида, и внезапно ему показалось, что он понял, почему она была здесь, почему она выдвигала против него эти обвинения — потому что теперь она была одной из его игроков.
— Я вижу душу, — сказал он. — Что отягощает её, развращает, разрушает её и бросаю этому вызов.
— Вы худший из богов!
Аид вздрогнул.
— Персефона…
Адонис произнес ее имя, но его предупреждение было потеряно из-за реакции Аида.
— Я помогаю этим смертным, — возразил он, делая преднамеренный шаг к ней. Он не виноват, что ей не понравился его ответ.
Она требовательно наклонилась к нему.
— Как? Предложив невозможную сделку? Воздержаться от пагубной зависимости или расстаться с жизнью? Это абсолютно нелепо, Аид!
Ее глаза заблестели, и он отметил, что ее власть над чарами матери ослабевала по мере того, как она злилась.
— Я добился успеха.
Она бы знала это, если бы не стремилась видеть в нем только плохое. Разве это не признак хорошего журналиста? Понять и опросить обе стороны?
— Ого. И в чем заключается ваш успех? Я полагаю, для вас это не имеет значения, так как вы выигрываете в любом случае, верно? Все души приходят к вам в какой-то момент.
Он двинулся, чтобы сократить расстояние между ними, его разочарование закипало. Когда он это сделал, Адонис встал между ним и Персефоной, и Аид сделал то, что он хотел сделать с тех пор, как смертный вошел в его кабинет — он парализовал его, отправив на пол без сознания.
— Что ты сделал? — потребовала Персефона и потянулась к нему, но Аид взял ее за запястья и притянул к себе. Его слова были грубыми и поспешными.
— Я предполагаю, что ты не хочешь, чтобы он слышал то, что я должен тебе сказать. Не волнуйся, я не буду просить об одолжении, когда сотру его память.
Она сердито посмотрела на него.
— О, как мило с твоей стороны, — передразнила она, ее грудь поднималась и опускалась с каждым сердитым вздохом. Это заставило его осознать их близость, напомнило ему о поцелуе, который он прижал к ее коже днем раньше. Тепло разлилось внизу его живота, и его взгляд опустился на ее губы.
— Какие вольности вы себе позволяете, пользуясь моей благосклонностью, леди Персефона.
Его голос был под контролем, но внутри он чувствовал что угодно, только не спокойствие. Внутри он чувствовал себя первобытным.
— Ты никогда не уточнял, как я могу воспользоваться твоей благосклонностью.
Его глаза слегка сузились.
— Не уточнял, хотя и ожидал, что ты знаешь лучше, чем тащить этого смертного в мое царство.
Аид взглянул на Адониса.
Ее глаза слегка прищурились.
— Ты его знаешь?
Аид проигнорировал этот вопрос; он вернется к нему позже. На данный момент он хотел бы оспорить причину ее приезда в Невернайт для начала.
— Собираешься написать обо мне историю?
Он почувствовал, как наклоняется, наклоняя ее назад и прижимая к себе крепче, соединяя их тела воедино. Он был уверен, что единственный способ приблизиться к ней — это оказаться внутри нее, и от этой мысли в животе у него стало пусто, а член затвердел.
— Скажите, леди Персефона, вы подробно расскажете о том, что пережили со мной? Как ты опрометчиво пригласила меня за свой стол, умоляла научить тебя картам.
— Я не умоляла!
— Не расскажешь ли ты о том, как краснеешь с головы до ног в моем присутствии и как из-за меня у тебя перехватывает дыхание?
— Замолчи!
Его позабавило, что она не хотела этого слышать — все то, как она выражала свое желание к нему, как ее тело выдавало слова, слетавшие с ее губ. Ее тело было податливым под его руками, и он знал, что если он проведет рукой между ее бедер, она будет горячей и влажной.