Аид следовал за ней. Она не вошла в свой дом, а вместо этого свернула на дорожку, прорезавшую сад, полный ярких тропических цветов и зарослей декоративной травы. Тропинка вела к стеклянному мосту, который соединял особняк с вулканическим островом, где Гефест держал свою лавку, высеченную в самой большой горе.
Мастерская содержала кузницу на нижнем уровне и лабораторию на верхнем, где он экспериментировал с технологиями и магией. На протяжении многих лет Бог Огня создавал доспехи и оружие, дворцы и троны, цепи и колесницы — и людей, среди которых самой известной была Пандора, которую он лепил из глины. Позже она будет использована в качестве козла отпущения, чтобы Зевс мог наказать человечество. Аид никогда не спрашивал Гефеста о ее судьбе, но у него было чувство, что это преследует бога по сей день.
— Он работал над проектом. Пчёлы, — сказала Афродита на ходу, и в ее голосе прозвучала нотка восхищения.
— Они механические, устойчивые к болезням.
Пчелы умирали с угрожающей скоростью по разным причинам — от паразитов и пестицидов, плохого питания и окружающей среды. Последнее имело больше отношения к Деметре, чем к чему-либо еще, поскольку Земля, как правило, страдала, когда ее настроение было мрачным. Аид посчитал, что это был стратегический шаг со стороны богини, поскольку потеря пчел означала меньшее производство пищи, что привело бы к тому, что все стали бы полагаться на Богиню Урожая.
Творения Гефеста должны были гарантировать, что смертные — и пчелы — не окажутся во власти богини. И наоборот, его творения можно было рассматривать как акт войны против богини.
— Гефест сказал тебе это? — спросил Аид с любопытством, потому что, если так, это означало, что они общались.
— Нет, — сказала Афродита, поколебавшись на мгновение, как будто она хотела что-то сказать, но промолчала.
— Значит, ты шпионила? — спросил Аид, понимающе приподняв бровь.
Афродита поджала губы.
— Как еще я должна узнать, что задумал мой муж?
— Ты могла бы… спросить, — предложил Аид.
— И получить односложный ответ? Нет, спасибо.
— Что ты ожидала узнать, шпионя? — спросил Аид.
За его вопросом последовало тяжелое молчание. Наконец она ответила:
— Наверное, я подумала, что он может изменять.
Аид ничего не мог с собой поделать, он сделал паузу, чтобы рассмеяться. Афродита повернулась к нему лицом.
— Это не смешно! — огрызнулась она. — Если он не трахает меня, значит, он трахает кого-то другого.
Аид приподнял бровь.
— Это то, что ты обнаружила, пока шпионила?
Плечи Афродиты опустились, и она отвела взгляд. — Нет.
Она казалась разочарованной. Как будто она могла бы чувствовать себя лучше, если бы Гефест отвлекался на женщин, а не на вещи.
— Хм, — промычал Аид, и Афродита бросила на него уничтожающий взгляд, прежде чем они продолжили путь ко входу в лабораторию Гефеста.
— Киборги отведут тебя к нему, — сказала она.
Аид сузил глаза, с подозрением наблюдая за ее быстрым уходом.
— Ты же не собираешься уходить только для того, чтобы шпионить, не так ли?
Афродита закатила глаза и скрестила руки на груди.
— У меня есть дела поважнее, Аид.
Он хотел оспорить ее ответ, но передумал, обошел ее и вошел в лабораторию Гефеста один.
Внутри он обнаружил похожую на пещеру комнату, полную изобретений Гефеста — щитов, копий, доспехов, шлемов, деталей из железа, незаконченных тронов, роботов-людей и лошадей. В центре всего этого, склонившись над деревянным столом, работал Бог Огня. Несмотря на современные изобретения Гефеста, его рабочая зона и общая эстетика отдавали дань уважения его древним корням. У него была длинная светлая борода, такие же волосы были стянуты сзади кожаным ремешком. Он работал без рубашки, обнажая шрамы на коже, и носил брюки до середины икр.
— Лорд Аид, — сказал Гефест, приближаясь, хотя бог продолжал работать, паяя печатную плату. Гефест был, вероятно, единственным богом, который использовал титулы по отношению к другим богам из уважения, а не презрения.
Поработав еще несколько минут, Гефест отложил инструменты и водрузил на голову прозрачные очки. Он встал и посмотрел на Аида парой глубоко посаженных серых глаз. Гефест был огромен, его телосложение было точеным, как у мраморной статуи. После того, как он приземлился на Лемносе и сломал ногу, она была ампутирована. На ее месте был протез его собственной конструкции. Он был золотым, но минималистичным, выполненным из геометрических фигур. Даже не будучи трудоспособным, он, вероятно, был самым сильным физически и определенно самым умным из богов.